Гридень. Из варяг в греки

Короче, накормили мы деда – Марина сидела напротив и смотрела на него влюбленными глазами, – а потом я потребовал:

– Ну, рассказывай!

– О чем? – притворился непонятливым дед.

– Как ты дошел до жизни такой.

– Случайно, – вздохнул старый.

Все расселись, кое-как уместившись. Лично я занял место на пороге-комингсе.

– Я каждый год отправлялся сюда, – начал дед свою повесть, – а машину программировал, чтобы она мне открывала портал в определенное время. Часы себе специальные купил, которые никогда не спешат и не отстают. Так я дважды побывал в Константинополе, попадая туда с купеческими караванами. А в последний раз я решил задержаться подольше, чтобы наконец начать то, что всегда хотел – помочь нашим…

Миха встрепенулся, поглядел на меня, но я подал ему знак – молчи.

– Не знаю, что случилось, – продолжал «дон Антонио». – Я велел Нюре, если не появлюсь через год, включить машину, но… Не знаю, что там не так пошло…

– Импринтинг, дед, – сказал я. – МВ настроена на тебя, и когда кто-то другой пытается ее включить, у него это не получается. Со мной вышла та же история. Я первым отправился в это время, а вечером хотел вернуться из разведки, так сказать. Но портал открылся лишь через несколько месяцев, когда мои друзья наконец нашли причину и перепрограммировали «эмвэшку».

– Вот оно что… – протянул дед. – Да… Я об этом как-то не подумал… Как там Нюра хоть?

– Умерла, – сообщил я скорбную весть. – Год назад.

«Дон Антонио» не слишком горевал, но взгляд его стал задумчив и печален. Любовь, там, или нелюбовь, но с бабой Аней он прожил всю жизнь, а это что-то да значит.

– Вот так… – протянул дед. – Ну что? Признаюсь, что я тогда… Хм… уже больше десяти лет прошло… Ужас! В общем, я еще одну ошибку совершил. Поспешил, не проверил все тщательно, как надо. Указал радиус, азимут – и включил. Хотел-то под Москвой оказаться, а вышел где-то на Оке. Угнал у местных лодку-долбленку и направился к Москве-реке. Там, где потом Коломну заложат, я спрятал свой рюкзак – он у меня был набит всякими анахронизмами вроде пистолета, зажигалки, электрофонарика… Нет, вот как раз фонарик-то я с собой прихватил, а еще топор. Я хотел найти ту самую белокаменную крепость, которую мы раскапывали. И не нашел. Крепости не было! Место было тем самым, приметным – и этот высокий плоский холм с седловиной, и три приметных валуна… Все было, кроме крепости! Вот там я и познакомился с князем Ходотой. Их было два брата-близнеца, Ходота и Радим. Встретили они меня хорошо, накормили, спать уложили. Я к ним расположился, да и решил: а чего, собственно, мне в Москве делать? Может, именно здесь надо силы приложить? Видать, та крепость не кем-то построена была, а мною! И стал потихоньку пропихивать свои идейки. Ходота меня горячо поддержал, я и вдохновился. И водяную мельницу мы соорудили, чтобы каменные блоки пилить, и домницу выстроили, раствор известковый замешивали… Я и лебедку-полиспаст смастерил, и… Да много чего было. И вот однажды отправился я к своему тайнику. Со мной молодой каменщик двинулся, его я сам обучал ремеслу. Он-то мне и рассказал, что Ходота на самом-то деле не радушный хозяин, вроде барона Пампы, а хитрый и подлый. Меня он колдуном считает и хочет из меня, лохозавра, вытянуть всего побольше. Разумеется, я не поверил юнцу. А что вы хотите? Лохозавры не вымирают…

Миха тихонько переводил сказанное отрокам, выискивая подходящие синонимы и опуская некоторые детали.