Грязные деньги

Маниакально-депрессивный психоз, хрестоматийные симптомы, видно с первого взгляда. Правда, нынче так говорить неполиткорректно, а рекомендовано — «биполярное аффективное расстройство». Даже великие люди им страдали, что уж говорить о простых смертных. У Милены Леонидовны классическая депрессивная фаза: настроение, пониженное до безысходности и без всякой причины, тоска, замедленные движения и мысли, чувство вины перед всеми, желание уснуть, а лучше умереть. Такое состояние довольно опасно и чревато суицидом, и лишь вот эта глобальная заторможенность иногда удерживает пациентов от решительного причинения себе вреда. Ну и соматика, конечно, та самая: запоры, потеря сна и аппетита, резкое снижение веса… Хорошо, что у нее не вегетативная депрессия, когда человек мучается хроническими и не поддающимися лекарствам болями.

— С вами живет кто-нибудь? — спросила Лученко. — Ухаживает за вами?

— Нет… Я одна… А, еще раз в неделю домработница приходит. — Она хотела приподняться. — Я пойду, наверное?..

— Сидите, сидите. Я даю вам направление в наш стационар. Там неплохо, трехразовое питание, очень заботливые сестры…

Взгляд Милены сделался чуть осмысленнее.

— А, это хорошо…

«Особенно хорошо потому, что сейчас помочь может только медикаментозное лечение, — подумала Вера. — А дальше посмотрим».

Лученко понимала, что в одиночку женщина с болезнью никогда не справится. А приходящая домработница не поможет решить проблему с таким заболеванием. Тут требовался круглосуточный уход и контроль. Контролировать же пожилую даму следовало очень тщательно, потому что мало ли — заторможенность заторможенностью, но направленность в сторону суицида надо отслеживать.

В клинике не было отделения для больных психоневрологического профиля, но для редких больных, требовавших лечения в стационаре, имелась вполне комфортабельная двухместная палата в неврологическом отделении. И хотя для ВИП-пациентов существовала одноместная палата люкс, Вера настояла, чтобы Осокорову положили в обычную двухместную.

— Что вы делаете, Вера Алексеевна?! Это же племянница богача! Сам министр держит этот случай на контроле, мэрия звонит каждый день! А вы? Только в люкс! Нас не поймут! — Главврач нервно побарабанил пальцами по столу.

— Если вы хотите эффективного лечения, то я буду решать, где ей лежать и что принимать! — Лученко неожиданно сорвалась.

Нервы из-за этой чертовой стройки дома в Пуще-Водице уже сдавали. Самой бы попить успокоительное…

Однако такая решительность возымела нужное действие.

— Ладно. Кладите ее куда хотите, только не в коридоре, главное — результат. — Дружнов пожал плечами и ушел к себе.

Вначале Вера ежедневно навещала свою подопечную. В палате было хорошо: свой санузел и душевая кабина, холодильник, телевизор и, кроме кроватей и тумбочек, еще стол и стулья. Окна украшали веселенькие жалюзи салатового цвета. Милена Леонидовна на приходы врача реагировала скупо, она большую часть времени спала.

В той же палате лежала еще одна пациентка, женщина примерно за сорок с нарушениями психики, связанными с ранним климаксом. Она вскоре должна была выписываться. Эта женщина любила поговорить, и для Осокоровой такое соседство оказалось целебным. Уже через неделю, после капельниц, таблеток и регулярного питания, плюс постоянные разговоры с соседкой, Осокорова пошла на поправку. С ней стало можно говорить уже не только о проблемах ее пищеварительного тракта.

— Вот вы смотрите на меня и думаете: развалина! — хнычущим голосом пожаловалась она.

— Не вижу перед собой развалины, — ответила Лученко. — Я смотрю на вас и думаю: у этой женщины еще все впереди.

Милена Леонидовна мечтательно посмотрела в потолок.

— А ведь обо мне всю жизнь говорили «золотые руки», — с гордостью сообщила она.

— Вы шьете? Вяжете, вышиваете? Это прекрасно.

— Не шью, не вяжу и не вышиваю. А руки у меня в полном смысле слова золотые! — загадочно усмехнулась Осокорова.

— Интригуете? Я вся внимание и умираю от любопытства. — Вера говорила то, чего от нее ждали. — Рассказывайте скорее, Милена Леонидовна, а то я лопну!

С детства Милена слышала от бабушки рассказы о своем знаменитом на весь мир дедушке, авиаконструкторе Осокорове. Рассматривала собранные бабушкой вырезки из газет и журналов, высказывания о нем, фотографии. Все это ее вдохновляло, видимо, так сильно, что в школе она вместо уроков нудного домоводства решила ходить вместе с мальчишками на уроки труда. Кто знает, может, девочке мерещились самолеты, собранные своими руками? Она с наслаждением мастерила фигурные досочки, табуретки, вешалки, ножки для кресел и много чего еще. Все признавали: ее поделки не уступают поделкам мальчишек, а иногда и превосходят их мастерством. Ясное дело, девочки ее дразнили или игнорировали, мальчишки уважали.

С авиацией не сложилось, надо было зарабатывать. Милена закончила техникум по специальности «маляр». Наверное, строительно-монтажным управлениям города повезло. Ее золотыми руками восхищались, народ собирался посмотреть, как она ловко работает. «Дал же Бог талант!..» Да, у нас любят смотреть, как работают другие…