Грядущие дни

И вдруг остановился, не веря глазам. Совсем близко, в десяти шагах, сидела Элизабет и смотрела прямо на него. Глаза у нее были холодные, чужие, равнодушные, как у статуи. Она остановила взор на Дэнтоне, потом взгляд ее скользнул дальше.

Уж не обознался ли он? Нет, это была она. Он узнавал каждый жест ее руки, каждый локон, своенравно падавший на белую шею. Сидевший рядом с Элизабет сказал ей что-то, и она улыбнулась ему. Это был невзрачный человек, в странном костюме с выступами и рогами, надутыми воздухом, — похожий на большую лягушку. Это был Биндон, счастливый жених, выбранный для Элизабет ее отцом.

С минуту Дэнтон стоял бледный, с диким взглядом. Потом ощутил необычайную слабость и должен был присесть у одного из столиков. Он сидел, отвернувшись от Элизабет, и не смел уже больше взглянуть на нее. Когда наконец он решился и поднял глаза, Элизабет, Биндон и еще двое уже вставали, чтобы уйти. Этими другими были ее отец и компаньонка.

Дэнтон неподвижно сидел, пока четыре фигуры не стали исчезать вдали. Тогда он внезапно вскочил и бросился вдогонку. На одну минуту он потерял их из виду. Потом на одной из пересекавших город широких улиц с подвижными путями он снова встретил Элизабет и ее компаньонку. Биндон и Морис исчезли.

Дэнтон больше не мог сдерживаться. Он чувствовал, что должен тотчас же заговорить с нею — иначе все кончено. Он протиснулся вперед к тому месту, где они сидели, и сел рядом. Его бледное лицо было искажено истерическим возбуждением. Он схватил Элизабет за руку.

— Элизабет! — позвал он.

Она обернулась с неподдельным изумлением. На лице ее не отразилось никакого чувства — только страх перед незнакомым человеком.

— Элизабет! — крикнул он еще раз, и голос его прозвучал странно, как чужой, — Дорогая моя, ведь вы узнаете меня?..

На лице Элизабет отразилось только беспокойство и недоумение. Она отодвинулась в сторону. Компаньонка, маленькая седоволосая женщина с подвижным лицом, подвинулась вперед. Ее холодные глаза спокойно смерили Дэнтона с ног до головы.

— Что вы сказали? — спросила она.

— Эта молодая дама, — сказал Дэнтон, — знает меня.

— Вы знаете его, милочка?

— Нет, — сказала Элизабет странным тоном и поднесла руку ко лбу, как будто повторяя заученный урок. — Я не знаю его. Я знаю… что я не знаю его.

— Но как же это… — сказал Дэнтон растерянно, — Как же это вы меня не знаете? Ведь это я, Дэнтон. Мы с вами так много разговаривали. Вспомните летательную платформу… наше местечко вверху под открытым небом… стихи…

— Нет! — воскликнула Элизабет. — Нет, я не знаю его… я не знаю… есть что-то… но я не знаю… Я знаю только то, что я не знаю его.

На лице ее было написано глубокое смутное страдание. Острые глазки компаньонки перебегали от девушки к молодому человеку.

— Видите, — сказала она с бледным подобием улыбки. — Она не знает вас.

— Я не знаю вас, — повторила Элизабет. — В этом я уверена.

— Но, дорогая, вспомните песни, стихи…

— Она вас не знает, — сказала компаньонка. — Вы, очевидно, ошиблись. Прошу вас оставить нас в покое. Нельзя же приставать на улице к незнакомым дамам…

— Однако… — возразил Дэнтон, и его бледное лицо выразило отчаянный протест против неумолимой судьбы.

— Оставьте нас, молодой человек, — нахмурилась компаньонка.

— Элизабет! — закричал Дэнтон. На ее лице отразилась явная мука.

— Я вас не знаю! — крикнула она, поднося руку ко лбу. — О, я вас не знаю!

Дэнтон просидел с минуту как пришибленный. Потом вскочил с места и застонал вслух.

Он поднял правую руку к далекой стеклянной крыше, висевшей над улицей — это было городское небо, потом повернулся и бросился прочь, быстро переходя с платформы на платформу. Через минуту он исчез в толпе.

Компаньонка следила за ним глазами, потом оглянулась на лица любопытных, которые успели собраться кругом.

— Скажите… — сказала Элизабет, хватая ее за руку. Она была так взволнована, что не обращала внимания даже на зрителей. — Кто был этот человек? Кто был этот человек?

Компаньонка удивленно подняла брови. Потом сказала громко и умышленно внятно:

— Какой-нибудь сумасшедший. Мы его до сегодняшнего дня ни разу не видели.

— Ни разу?

— Ни разу, милочка. Не думайте о таких пустяках.

Вскоре после этого знаменитый гипнотизер, любивший одеваться в зеленое с желтым, принимал у себя нового пациента. Это был молодой человек, бледный, растрепанный, с возбужденным лицом. Он бегал по комнате взад и вперед.

— Я хочу забыть, — повторял он, — я должен забыть!

Гипнотизер посмотрел на него спокойным взглядом, изучая его лицо, одежду, движения.

— Забыть — всегда значит потерять что бы то ни было, радость или горе. Впрочем, вам лучше знать. Придется заплатить.

— Только бы мне забыть.

— Это нетрудно, раз вы сами хотите. У меня бывали дела потруднее. Да вот еще недавно. Я даже сомневался в успехе. Дело было сделано против желания загипнотизированного лица. Тоже любовная история, как и у вас. Но только это была девушка. Могу вас уверить, что…

Молодой человек подошел и сел перед гипнотизером. Все существо его напряглось. Глаза его стали острее и спокойнее.