Грядущее (ЛП)

Я уже не хотела есть, но пошла за ней. Она позвонила папе, сказав только, что возникли

кое-какие проблемы и мы сделаем тату в другой день.

- Мы поедем в Ванкувер на следующих выходных, - сказала она, положив трубку. -

Устроим особую поездку.

Именно то, что предлагала сделать Серена, до того, как умерла. Это её последние слова.

Я моргнула, почувствовав, как от слёз начинает пощипывать глаза, и отвернулась, уставившись на мороженицу.

- Мне правда жаль, Майа. Мне следовало держать себя в руках. Просто она слишком

стара, а я приняла всё близко к сердцу.

- Ты знаешь что оно означает? То слово, каким она назвала меня?

Она помотала головой.

- Понятия не имею. Я даже не знаю был ли это язык Навахо. Она должно быть жила с

ними, но она белокожая. А для чужаков почти невозможно выучить их язык.

- Как и назвать меня ведьмой. - Я тряхнула головой. - Дала бы мне для начала шанс

заработать такое прозвище.

Мама попыталась улыбнуться и безучастно посматривала меню, как будто мы не бывали

здесь настолько часто, что официантка узнала нас и поздоровалась. Наконец мама

заказала травяной чай с лимонным сорго. Я взяла бабл ти с ягодами личи - холодный

молочный чай с тапиокой.

- Ты же говорила что голодна, - сказал мама. - Может сэндвич возьмёшь? - она указала на

вьетнамские сэндвичи “субмарина” - Тебе они нравятся.

- Я в порядке.

- Тогда мороженое, - продолжала она меня умолять, уверенная, что если я не поем, то

меня теперь будут долго пугать слова той женщины. - У них есть меню Нанаимо. Тебе

нравиться их мороженое.

- Конечно. Возьму один шарик.

Когда мы сели, она с минуту молчала, потом сказала: - То, что та старуха сказала, о тебе и об усыновлении…

Я вздохнула и отложила ложку.

- Моя мама оставила меня в больнице, потому что достаточно сильно беспокоилась о том, чтобы у меня была лучшая жизнь. У неё наверняка была веская причина, чтобы пойти

против традиционных правил удочерения. Возможно, её семья была против. Или, может

быть, никто не знал о её беременности. - Я посмотрела на неё. - Я правильно поняла?

Потому что я слышала это, и слышала всего лишь миллион раз.

- Просто проверяю. Пока ты взрослеешь, твои чувства могут измениться.

- Нет уж. - я втянула несколько фруктовых шариков из чая. - Я счастлива именно там, где

я сейчас. И быть брошенной, в некотором роде круто. Как в каком-то старом готическом

романе.

Это была ложь. Конечно, некоторые думали, что это “круто”. Но не я. Мне не хотелось

бы встретить мою биологическую мать, потому что я бы чувствовала себя “брошенной”

или “нежеланной”. Я была младенцем. Она не знала меня достаточно долго, чтобы

отказаться конкретно от меня. Она отказалась от самой идеи иметь ребёнка, а мне

посчастливилось - меня удочерили мои родители.

Бросив меня, она поступила необдуманно. Я однажды сказала это моим родителям, они

только посмеялись. Странно было слышать подобное слово, знаю, особенно от восьми

летней девочки. Тогда они меня долго уговаривали, рассказывая сказки, что моя мама

хороший человек и бла-бла-бла.

Я имела в виду то, что ей следовало хотя бы записку оставить с описанием моего

происхождения и медицинскую карту. Единственное, о чём мне действительно хочется

узнать, так это о моей семье. Я из Навахо? Есть ли у меня бабушки и дедушки? Братья?

Сёстры? И, что ещё важнее, была ли у меня история болезней? Думаю, это странно

волноваться о подобном, но мне ненавистна мысль, что я выросла в городском

медицинском исследовательском центре.

Когда я была маленькой, бабушка рассказывала мне эту историю, о том как я появилась

на свет. Она говорила, что моя настоящая мама была пумой, которая родила поздним

летом. Она была старой кошкой, и она знала, видела приметы, о том, что зима будет

долгой и суровой и не все её детёныши выживут. Поэтому она молила бога на небесах, и

он превратил самого маленького её детёныша в человеческое дитя и сказал ей отнести его

в город. Она оставила меня у больницы, но перед тем как уйти, она прижала свою лапу к

моему бедру, оставив отметку, в напоминание о себе.

Это, как бабушка говорила, объясняло не только появление моего родимого пятна, но

ещё и мою любовь к животным и к лесу. Даже, когда я была ребёнком, я знала, что это всё

выдумка. И всё же, именно такой я себя и ощущала, даже сейчас ощущаю - как будто я

просто появилась, из ниоткуда, без происхождения, без истории.

Я всё ещё думала об этом, когда пришёл папа. Он не взбесился, как мама. Она всегда

шутит, что он единственный ирландец без темперамента. Он был расстроен, и

одновременно поражён, не поняв, как кто-то мог так наброситься на незнакомого

человека. И он больше беспокоился обо мне и о том, как я всё это восприняла. И, так как я

не хотела, чтобы он волновался, я снова повторила все свои уверения, что всё хорошо, настаивая, что меня не могли напугать бессвязные слова выжившей из ума старушки.

После этого мы тихо ушли, ни у кого из нас не было настроения ужинать вне дома. К

тому времени, когда мы вернулись, солнце садилось прямо за домом, удачно оттеняя его

на фоне заката. Я обожаю наш дом. Мама спроектировала его, получив разрешение от