Грезы об Эдеме: В поисках доброго волшебника

Проблема Бекки типична для всех нас: как нам оценить точно свои возможности и принять разумное решение, если на нас так сильно воздействует наше прошлое? Наша способность всегда и везде оставаться самими собой очень проблематична. На бумаге выбор кажется ясным, на терапевтической сессии выбор тоже кажется ясным. Но сохранять ясным свое сознание, когда нас эмоционально переполняет наша индивидуальная история, — едва ли не самое трудное дело в жизни. И даже если у нас получилось это сейчас, нет никакой гарантии, что завтра у нас это снова получится. Только настойчивые усилия, направленные на постоянное сохранение сознательного отношения к своему уникальному жизненному странствию и к препятствующей ему запрограммированной в детстве парадигме, открывает возможность зрелого выбора.

Когда я пишу эти строки, Бекки нервничает в ожидании возвращения своего отца. Либо она сможет твердо установить свои границы, возможно, развязав при этом эмоциональный Армагеддон, либо она пожертвует собой ради Мамы и Папы.

Одинокий паладин

Натан был преуспевающим бизнесменом сорока четырех лет. Когда он пришел на психотерапию, у него, как и у Грегори, было три любовницы; кроме того, он строго следил за своим сыном, который учился в колледже, и навещал свою бывшую жену. Ему казалось, что три постоянных связи с любовницами затрагивали его чувства, и он был уверен, что ни одна из них не захочет прекращать с ним отношения.

Парадоксально, что кризис Натана возник вместе с появившейся у него возможностью сделать главный и очень серьезный выбор в своей карьере. Ему предложили уйти из второй по значимости в этом сегменте рынка компании и занять руководящую должность в другой компании, ее ближайшем конкуренте. Хотя выбор казался ясным, ибо предлагали гораздо большую зарплату и круг его возможностей значительно расширялся, у Натана появилось ощущение сильной тревоги и тупика. В конечном счете в процессе терапии он осознал, что на самом деле боится обязательств, связанных с новой должностью. Хотя она много ему давала, но и требовала от него гораздо больше, и ему могло понадобиться несколько лет, чтобы в ней освоиться.

Таким образом, сделанное ему предложение заставило Натана решать сложную проблему. Он хотел, чтобы его поведение по отношению к теперешним коллегам и к его новой компании было этически безукоризненным, но одновременно чувствовал, что изнутри его разрывает страх, который, казалось, был совершенно не связан с задачами, поставленными перед ним на новой должности. Внутренний конфликт тормозил принятие решения, и, в конце концов, Натан мог лишиться этого выгодного предложения.

Если вспомнить о том, что психика логична, всегда логична, хотя обслуживает логос, который может вести себя иначе, чем Эго, то можно сказать, что страх заключить соглашение с новой фирмой — это фактически страх поглощения близкими отношениями. Ребенок не рождается с этим страхом; наоборот, он стремится к близости и хочет получить эмоциональную поддержку, чтобы быть уверенным в себе. Страх заключить соглашение — это страх перед слишком тесным сближением, и человек может испытывать этот страх, если только он уже переживал такие всепоглощающие чувства раньше, особенно когда он ощущал свое бессилие при установлении границ.

Я спросил Натана, чего, по его мнению, он боится. Он откровенно сказал, что боится доминирования со стороны Другого и что в этих отношениях он обязательно себя потеряет. И карьера, и супружеская жизнь лишили его ощущения многообразия и разносторонности жизни, физической и эмоциональной подвижности, и его жизнь стала скучной и рутинной.

Размышления о такого рода страхе навели Марию-Луизу фон Франц на мысль о классическом психологическом описании puer aeternus, или вечного юноши, которого все новое чрезвычайно возбуждает, а все старое вгоняет в нестерпимую скуку⁵⁸. Такая социальная установка — удобное рациональное объяснение быстрой смены партнеров или возможностей, и тогда новые партнеры и возможности, еще не обремененные историей, остаются ценными, пока их ценность не растворяется в обыденности и рутине.

Когда Натан описал свои эмоции, я подтолкнул его к дальнейшему осознанию: «Какие страхи скрываются под этим, известным вам страхом? Вы — сильный человек. Вы можете справиться с теми страхами, в которых уже разобрались». Эти мои замечания задели какую-то струнку глубоко внутри Натана, и он смог выразить свои мысли, которые были эмоционально заряжены и, казалось, исходили из другой части его психики: «Жизнь небезопасна, — сказал он. — Люди вовсе не такие, какими они кажутся».