Грёзы о Земле и небе (сборник)

Чем заканчиваются волшебные сказки? Победою героя над силами тьмы, началом счастливой гармонии быта и бытия в его судьбе. Индивидуальной судьбе, поскольку счастье и сказке герою удается добыть только для себя самого. Однако с возникновением классового общества фантастике пришлось решительно перестроиться, обрести черты социальности, пытаться отыскать ключи для благоденствия не одного человека, но всех людей. Так родилась утопия, мечта о счастье всеобщем, о граде Китеже, Беловодье, воплотившая в себе народный идеал Правды.

Трудные, мучительные поиски этого идеала русской общественной мыслью были подытожены в романе Н. Г. Чернышевского «Что делать?» — нашей первой социалистической утопии, созданной в казематах Петропавловской крепости в 1863 году. «Разумеется, сейчас картина будущего, нарисованная Чернышевским, может нам показаться наивной, — отмечал в предисловии к сборнику русской фантастики второй половины XIX — начала XX века «Вечное солнце» его составитель С. Калмыков. — Ведь мы сами живем в том обществе, которое старался предвидеть писатель. И все-таки давно уже было отмечено, что ни одно произведение русской литературы XIX века не оказало такого мощного прямого воздействия на жизнь своих читателей. Героям Чернышевского подражали тысячи молодых людей. Номера «Современника» с романом зачитывались до дыр, книга переписывалась от руки». Особое внимание привлекал «Четвертый сон Веры Павловны», своеобразная утопия в утопии. Осуществление этого сна мыслилось писателем через столетия, не ранее. Зачаровывало видение будущего, где счастливые труженики обитают в хрустальном дворце среди цветущих нив, где бывшая пустыня обращена в благодатнейший сад, где владычествуют Мир, Вдохновение, Свободный Труд, Красота.

Быть может, чувствуя нехватку инженерных предначертаний в «Четвертом сне», Чернышевский через несколько лет снова возвращается к мыслям о грядущем. После смерти мыслителя в его бумагах обнаружился, в частности, рассказ «Кормило Кормчему», написанный в Александровском Заводе в форме восточного сказания. По существу это острый политический памфлет, главная мысль которого такова: сколь высоко ни разовьется техника, она не принесет счастья человечеству, пока существует социальное неравенство («Не потому бедность между людьми, что мало у них сил на работу, а потому, что нет правды между людьми»). Сама «инженерная — мысль» в памфлете необычайно интересна, как бы подготавливая многие разработки Циолковского (например, в «Будущем Земли и человечества»). Чернышевский, в частности, пишет, заглядывая в Завтра:

«(5). И надобно, чтобы была такая машина, которая брала бы всякую силу на земле, и в воде, и в воздухе, и в небе, и у солнца, всякую большую силу, которая даром…

(7). И годится она для всякой работы, и большой и малой. И малая работа ей: варить, и печь, и прясть, и ткать, и шить; и строить дома и топить; и возить людей; и возить товары; и пахать землю; и сеять и жать, и собирать хлеб.

(8). И побольше работы ей: чтоб не было ни песчаных степей, ни соленых пустынь, никакой бесплодной земли на лице земли; покрывать лицо земли плодородной землей; и делать равнины и долины, как нужно, и холмы и горы, как нужно, и бросать воду под облака дождем; и сосать воду из облаков, чтобы не было лишнего дождя; и дуть ветром, как нужно, и ставить до облаков загородки от ветра; и делать ветер и тихую погоду, как нужно; и наводить облака и разгонять облака, чтобы был вид земли, какой нужно, и почва земли, какую нужно, и дождь и ясная погода, как нужно».

Не правда ли, идея подобной машины сделала бы честь и современному фантасту?