Грезы минувшей осени

Окрыленный покупкой, он поехал к ЕЕ дому. Остановился, закурил. Окно ЕЕ светилось. Он улыбался своим мыслям и предвкушению на следующий день. Утром куплю цветы, коробку конфет, думал он, и тогда будет порядок.

Окно, заветное окно, все же раскрылось. В проеме был виден ЕЕ муж, вышедший закурить, наверное.

Улыбка на мгновение застыла, затем сошла с его лица. Потом, резко крутанув ключ, он спешно выехал.

Дома он нехотя поужинал, затем сел перед телевизором.

Глядя на экран, он видел ЕЕ мужа, курившего у окна. Затем вспомнил своего старого друга, который советовал, как забыть ЕЕ. Он помрачнел, заерзал на месте. Потом закурил, твердо веря в то, что завтра он поздравит ЕЕ и больше никогда не будет мозолить женщине глаза. Ни к чему. И ему этого не надо и ЕЙ тоже. В конце концов, отсутствует определенная цель, ради которой стоит побороться. В данном случае цели не было. Даже самой конечной, физической. Для кого-то она, физическая, стоит на первом месте. Для него именно по отношению к НЕЙ интимной цели не было ни в начале, ни в конце. Он был настолько очарован женщиной, что просто не замечал в ней женщину. Но как-то раз, в период решения его проблемы, он случайно дотронулся до ЕЕ запястья, отчего ОНА вспыхнула. Растерялся, смутился и он, получив ожог и моментально воспламенившись. Уже потом, гораздо позже, он понял, что если хоть один раз поцелует ЕЕ, произойдет катастрофа сразу в двух семьях. Он не сможет вернуться домой, а ОНА к себе.

Просто останутся вместе, будучи не в состоянии выдержать даже короткую разлуку.

Так он думал. Так хотелось ему думать. Он знал, чувствовал, что и ОНА думает о нем. И, наверное, чаще, чем ЕЙ хотелось бы. Большое чувство непременно должно было всколыхнуть, потрясти любимого человека, даже если у него не сердце, а холодный камень. А у НЕЕ не камень. У НЕЕ настоящее человечное сердце, готовое придти на помощь любому. Такая у НЕЕ работа, идти на помощь. И вовсе неважно, какая у НЕЕ работа, неважно, кем ОНА работает. Неважно, какой ОНА внешности, приятной или не очень. Ведь все в нашем мире относительно. Для кого-то ОНА может быть самой заурядной или немного лучше. Но для него ОНА за последние быстротечные месяцы стала всем.

Он представил себе - ОНА его жена. Вот наступило утро, вот он просыпается и первым делом смотрит на НЕЕ, безмятежно спящую. На ЕЕ удивительные веки, скрывающие ещё более удивительные глаза, на длинные ресницы, которые ОНА никогда не загибает. ЕЕ милый аккуратный носик, ЕЕ по-детски пухлые, нежные, чувственные губы, к которым хочется прильнуть и не отрываться всю последующую жизнь. На печать неумолимого времени, на появляющиеся родные морщинки, на едва заметную синеву под дорогими глазами. Вот ОНА проснулась и испуганно смотрит на него, невозмутимо любующегося ЕЮ. Потом ОНА улыбается, улыбается одними глазами, понимая его восхищенные взгляды. Затем делает жест, означающий - поцелуй меня. И он нежно дотрагивается до уголков ЕЕ губ. Нет, не до самих губ. Уж слишком призрачно!. До уголков ЕЕ губ, до ЕЕ висков. И его приятно щекочут ЕЕ шелковистые волосы...

Неожиданно он вскочил на ноги, не соображая, где он. Телевизор, давно закончивший свои передачи, мерно жужжал. В комнате было темно, из коридора падала полоска света. Время половина четвертого. Одеяло, которым накрыла заботливая жена, почему-то лежало на полу. Так это был сон, горько подумал он, и потянулся за сигаретой.

Стараясь не шуметь, на цыпочках прошел в кухню, поставил чайник. Достал "Нескафе" голд. Половина чайной ложки, целую - сахарного песка и полстакана кипятка. Его любимая пропорция. Конечно, это не "Арабика", которой он когда-то упивался. И не кофе по-турецки, сваренный на раскаленном песке и считающийся лучшим в мире. Но все же кофе, бодрящий кофе.

Минут через десять он уже сидел в своем любимом кресле, маленькими глотками отпивая обжигающе терпкий напиток. Снова потянулся за сигаретами и, закурив, мечтательно откинулся назад.

На руках носил бы, подумал он, и улыбнулся.