Гретна-Грин

Он резко снял свою мокрую рубашку и надел сухую, разозленный собственной реакцией на Маргарет. Это началось, как ее невинное прикосновение к нему, а он уже видел всю свою дальнейшую жизнь.

Он закончил переодеваться и зашагал к двери.

— Я подожду Вас в зале, пока вы не будете готовы.

Она уставилась на него, дрожа всем телом.

— И снимите наконец эту проклятую мокрую одежду, — приказал он.

— Я не могу одеть только Ваше пальто, без ничего, — отказалась она.

— Вы можете и будете. Я не хочу быть виноватым, если Вы получите воспаление легких.

Он увидел как она расправила плечи, а в глазах появился холод.

— Вы не смеете мне приказывать, — парировала она.

Он приподнял бровь.

— Вы можете снять свою мокрую рубашку, или я это сделаю сам. Выбирайте.

Она глухо что-то заворчала, Ангус не все разобрал, но те слова, что он услышал, были не слишком благозвучны.

Он улыбнулся.

— Кто-то должен отругать Вас за Ваш язык.

— Кто-то должен Вас отругать за Ваше высокомерие.

— Вы пытались целый вечер, — заметил он.

Она издала неразборчивое восклицание. Ангус еле успел выскользнуть из комнаты прежде, чем она запусти в него второй ботинок.

* * *

Когда Маргарет выглянула из-за двери, Ангуса уже нигде не было видно. Это ее удивило. Хоть она и знала огромного шотландца всего несколько часов, но уже знала, что не из тех, кто может оставить слабую леди одну, и не позаботиться о том, что бы сопровождать ее в незнакомом месте. Она тихо закрыла дверь, не желая привлекать к себе внимания, и пошла на цыпочках к лестнице. Она была в абсолютной безопасности в этой гостинице, и защищена от нежелательно внимания громким заявлением Ангуса, о том, что она его жена. Только полный идиот решился бы сделать вызов человеку таких размеров, как Ангус. Но пережитые испытания этого дня заставили ее быть осторожней.

Если глубоко задуматься, то, вероятно, было очень неумно ехать в Гретна Грин одной, но разве у нее был выбор? Она не могла позволить Эдварду жениться на одной из тех ужасных девчонках, за которыми он ухаживал.

Она остановилась на лестничной площадке и посмотрела вниз.

— Проголодались?

Маргарет от неожиданности дернулась и с трудом удержала равновесие, успев издать короткий, но довольно громкий, визг.

— Я не собирался Вас напугать.

— Но все-таки напугали.

— Ладно, — допустил он. — Напугал. Но Вы отлично мне отомстили своим криком.

— И поделом Вам, — пробормотала она, — зато, что спрятались.

— Если честно, — сказал он, предлагая ей свою руку, — я не собирался никуда от двери уходить, но мне послышался голос сестры.

— И что? Вы нашли ее? Это была она?

Ангус удивленно поднял свою густую черную бровь.

— Вы кажетесь слишком взволнованной о человеке, которого даже не знаете.

— Зато я знаю Вас, — заметила она, отклоняясь от висевшей на стене холла «Трусишки», лампы. — И поскольку Вы невероятно мне досаждаете, я бы хотела присутствовать, когда Вы ее найдете.

Его губы сложились в легкую ухмылку.

— Мисс Пеннипакер, думаю, что Вы сейчас косвенно признались, что, возможно, я Вам нравлюсь.

— Я сказала, — резко откликнулась она, — что Вы досаждаете мне.

— Хорошо, хорошо. Я делаю это специально.

В ответ он получил взгляд, полный ярости. Он наклонился и приподнял за подбородок ее лицо.

— Раздражая Вас, я получаю ни с чем не сравнимое удовольствие.

— Мне это не кажется забавным, — прошептала она.

— Конечно, нет, — сказал он весело, проведя ее в маленькую столовую. — Могу побиться об заклад, что я — единственный человек из Ваших знакомых, который осмеливается Вам противоречить.

— Вы заставляете меня чувствовать себя мегерой.

Он пододвинул ей стул.

— Я разве не прав?

— Да, — пробормотала она, — но все-же, я не мегера.

— Конечно, нет. — Он тоже присел. — Но Вы привыкли всегда идти только собственной дорогой.

— И Вы тоже, — парировала она.

— Туше.

— Фактически, — сказала она, наклоняясь к нему, с пониманием в зеленых глазах, — именно поэтому, неповиновение сестры Вас так раздражает. Вы не можете пережить, что она пошла против Ваших желаний.

Ангус скорчился на стуле. Все было забавно и весело, когда он анализировал характер Маргарет, но по отношению к себе считал недопустимым.

— Энн шла против моих желаний с самого первого дня, как родилась.

— А я и не говорила, что она была до этого кроткой и послушной, и делала все, что Вы говорите.

— Иисус, виски и Роберт Брюс, — воскликнул он. — Это точно, совершенно не была…

Она проигнорировала его нечистивое ругательство и продолжила:

— Но Ангус, — сказала она, жестикулируя, что бы придать веса своим словам. — Она когда-нибудь прежде не слушалась Вас так? Делала что-то, что могло полностью разрушить Вашу жизнь?

Некоторое время он сидел не шелохнувшись, а затем отрицательно покачал головой.

— Ну вот! — Маргарет улыбнулась, чрезвычайно довольная собой. — Именно поэтому Вы так трясетесь.

Выражение на его лице стало надменно-снисходительным

— Мужчины не трясутся.

Ее взгляд стал насмешливым.

— Прошу прощения, но я вижу перед собой именно такого мужчину.

Они уставились на друга через стол в течении нескольких секунд, пока Ангус, наконец, не сказал: