Гретхен

– Неправда! – Гретхен засопела. – Я радуюсь. Честное слово! Я даже, можно сказать, безумно рада!

Конни взял со стола мамины очки, нацепил их себе на нос и, подойдя к Гретхен, стал внимательно разглядывать ее лицо, как будто изучая карту неизвестной местности со множеством тропинок и дорожек.

– Никогда не знал, что человек, который безумно радуется, может иметь такую хмурую физиономию, как у тебя! Это что-то новенькое! – подвел он итог своим наблюдениям.

Гретхен отвернула лицо.

– Это к делу не имеет отношения! Просто у меня образовались некоторые неприятные сопутствующие обстоятельства! – буркнула Гретхен.

– У меня вот тоже образовались, – сказал Конни и снял очки.

– В каком смысле? – спросила Гретхен.

– В том смысле, что с точки зрения моей дражайшей подруги ты слишком хороша собой. Сначала она меня спокойно отпустила ехать одного. Но с тех пор как она узнала, что ты тоже едешь, она рвет и мечет. Считает, что я не устою перед твоими прелестями!

Конни выключил кофемашину и достал из серванта две чашки.

– Глупости! – выпалила Гретхен.

– Ну не такие уж и глупости! – отозвался Конни. Он налил кофе и подал одну чашку Гретхен. – Прелестей у тебя вагон и маленькая тележка, а я, признаться, большой ценитель красоты!

Гретхен стало как-то не по себе. Она непроизвольно почесала живот.

– Молоко? Сахар? – спросил Конни.

– Нет, спасибо! – ответила Гретхен.

– Если так подумать, то с моей стороны это чистое безумие – заводить себе подругу где-то там на стороне, когда у меня под носом живет такая шикарная красотка! – сказал Конни, усаживаясь за стол. Он сидел и пил кофе большими глотками.

– Что ты несешь?! – возмутилась Гретхен. – Это нечестно по отношению к твоей подруге!

Конни рассмеялся.

– Вот это я понимаю – женская солидарность! Только ты не ту поддерживаешь! У нее-то солидарности ноль! Потому что она считает тебя мажорной прохиндейкой, способной на что угодно!

– Я с ней сама поговорю! – сказала Гретхен и засопела.

– Дело твое, – сказал Конни и пожал плечами.

– А когда она сегодня придет? – спросила Гретхен.

– Никогда, – ответил Конни и поднялся, чтобы налить себе еще кофе.

– Ну, тогда завтра, – сказала Гретхен.

– Соседушка! Моя дражайшая подруга больше не придет никогда! – сообщил Конни. – Она отправила меня в отставку! Вчера, в полночь, на трамвайной остановке! Все, конец, финиш!

– Из-за меня? – Гретхен так впечатлило это сообщение, что она перестала сопеть.

– Из-за меня! – объявил Конни. – Просто я сказал, что ты мне нравишься. И что ты суперская. И не только внешне, потому что ты вообще очень симпатичный человек! – Конни с такой силой швырнул ложку на стол, что кофе расплескался. – Сама все время говорила, что она за открытые честные отношения. А когда я честно и открыто высказал свое мнение – в рев! Я, дескать, оскорбил ее в лучших чувствах!

– Просто у нее нервы сейчас на пределе, – сказала Гретхен. – Ты сам подумай: переэкзаменовка, лето без отдыха, все планы насмарку, тут любой может сорваться! Надо же понимать!

Конни обмакнул палец в кофейную лужицу и написал на столе: «Дерьмо!»

– Да я много чего понимаю, – проговорил он совершенно серьезно, оставив шутливый тон. – Но вчера моя любезная мне такого наговорила, что я до сих пор в себя прийти не могу! Это выше моего понимания! Правда! Кое-что, конечно, было по делу, но в целом… Началось все с тебя, а потом пошло-поехало. – Конни горестно покачал головой, вспоминая ссору. – Нда, скажу я тебе… – он замолчал.

– Что ты хочешь сказать мне? – попыталась вывести его из задумчивости Гретхен.

– Да так, ничего! – Конни небрежно махнул рукой. – Чего тут говорить! Можно только сказать «прощай навек» и разбежаться.

– Ну, может, еще как-то все образуется! – попыталась подбодрить его Гретхен.

Конни покачал головой.

– Она сказала, что со мной скука смертная. И что ей никогда не было хорошо со мной, никогда! И вообще я неотесанный мужлан и манеры у меня дурные! И никакой тяги к прекрасному у меня нет, потому что в оперу я не хожу и в театр меня не затащить. И друзья-то у меня все придурки, и уровень общения у нас ниже плинтуса. Короче говоря, ни на что не гожусь по всем статьям!

– Ну, в запале чего только не скажешь! – Ничего более вдохновляющего Гретхен на ум не пришло.

Надпись на столе уже высохла. Конни попытался ее отреставрировать. Но остатков кофейной лужи хватило только на то, чтобы освежить первые три буквы. «Дер…» – можно было прочитать теперь.

– А у тебя что за «сопутствующие обстоятельства», из-за которых я лишен счастья лицезреть твою прелестную улыбку? – шутливо поинтересовался Конни.

Гретхен не видела причин скрывать от Конни свои «сопутствующие обстоятельства», связанные с потерей двух «зубов». Наоборот, она рассчитывала встретить понимание у человека, только что отправленного в отставку. И не ошиблась. Конни не видел никакой ее вины в том, что она лишилась своих «зубов». Он подсел к ней на подоконник, положил ей руку на плечо и сказал ободряющим тоном:

– Ничего, соседушка, все перемелется, мука будет. Не вечно же тебе страдать! Пройдет два года, и забудешь свои «зубные проблемы».