Грешные ангелы

— Я не хочу раздувать из этого такое уж большое дело. Но если Винсент как-то обнаружит эту деталь, он решит, что я что-то скрываю. А если я сама расскажу ему, тогда привлеку ненужное внимание, особенно если он ничего не знает. Возможно, Дилан уже сказал ему. А может, и нет. Так глупо. Сейчас ведь неважно, любила я когда-то Дилана или нет. Но Винсент может сделать неправильные выводы. — Алексис замолчала и сделала глубокий вдох. — Голова разболелась.

— Бедняжка.

— Ой, мам… Что же делать?

— Советую тебе относиться к Дилану как к любому другому однокурснику, будь то мужчина или женщина. Улыбайся, болтай о всякой ерунде, подписывай контракт, и пусть идет на все четыре стороны.

— А что, если он что-нибудь скажет?

— Если он настолько глуп, чтобы выказать прежние отношения с тобой перед своим клиентом и твоим женихом, тогда улыбнись, вырази сожаление, что сейчас вы не общаетесь, и уходи.

— Спасибо, мам.

— Алексис!

— Да?

— Стопка текилы после этого не повредит.

— В первую годовщину свадьбы, если она последует, Алексис О'Хара получит из собственности Винсента Кетерди сумму в сто тысяч долларов плюс зарплату, которую она получила бы за это время, работая. Эта сумма будет рассчитана так, как указано в приложении «А». Во вторую годовщину свадьбы, если таковая последует, мисс О'Хара получит из личной собственности Винсента Кетерди сумму в двести тысяч долларов плюс зарплату, которую она бы получила, работая. В третью годовщину свадьбы…

И так далее, и так далее. Это был необычный договор, но и Алексис О'Хара всегда казалась Дилану Грину необычной женщиной.

Не то чтобы он часто имел дело с необычностью, но, если ему не изменяет память…

Так, к черту память, сейчас нужно сосредоточиться на договоре. Нужно оставаться беспристрастным. Он лучший адвокат, специализирующийся на браках и всем, что с ними связано. А это дело его просто озолотит.

Винсент Кетерди, один из партнеров в «Свайн-харт, Кетерди и Стил», был человеком-легендой. Его имя произносили шепотом. Если выиграешь дело, не сомневайся, что получишь от него ящик отменного скотча. Фирма Дилана занималась делами семейного кодекса, а Винсент был там постоянным клиентом. Он обращался за помощью в семейных делах, делах о наследстве и, конечно, разводах. Шумных разводах. Дорогих разводах.

Дилан пил не много. Кажется, у него еще осталось несколько бутылок от последнего дела Винсента Кетерди. Они не принадлежали к одному кругу. Но Винсент все время нанимал Дилана. И вот на сей раз в роли невесты Алексис О'Хара. Блестящая, амбициозная Алексис.

Она и сама превращалась в легенду, будучи правой рукой Винсента. Она ли посоветовала ему Дилана? Нет. Судя по выражению ее лица, когда она вошла в холл.

Дилан не готовился к встрече с Алексис, думая, что в этом нет необходимости, но его тело быстро показало, что напрасно. Сердце забилось быстрее, а кровь прилила к лицу. Вот так-то. Он не видел ее семь лет, а тут один взгляд — и ему снова захотелось заключить ее в объятия и поцеловать, как когда-то, со всей страстью. Но Дилан сдержался, ответив вежливой холодной улыбкой на приветствие Алексис.

Разумеется, Винсент стоял рядом. Но вряд ли он стал бы докапываться до того, что связывало Дилана и Алексис. Это давняя история. Первая любовь. Множество воспоминаний, да, но ничего больше.

Дилан продолжал читать, смущенный гробовой тишиной в комнате, где раздавался только его голос. Значит, никаких возражений. Хотя с чего Алексис возражать? Она сохранит свои деньги, плюс будет получать вознаграждение каждый год. Эти фонды станут ее личной собственностью в случае развода.

Правда, Дилан совсем не представлял Алексис в роли жены миллионера.

Какая потеря для юриспруденции…

Увы, его мнение здесь никого не интересовало.

И он не должен думать об Алексис. Но отчего-то встреча с ней после стольких лет всколыхнула в нем чувства и воспоминания. Он помнил долгие часы, проведенные в объятиях друг друга, поцелуи и ласки, которые сводили с ума и не прекращались до тех пор, пока оба, обессиленные, не засыпали рядом. Запах ее кожи и волос. Изгиб ее талии. Стоп. Хватит воспоминаний, Дилан.

Алексис превратилась в потрясающую женщину. Придется держать себя в руках в эти выходные.

Дилан поднял глаза, почувствовав на себе ее взгляд. Его всегда завораживали эти иссиня-черные глаза. Они были самыми темными на свете. В них невозможно было смотреть долго. И, зная об этом, Алексис превратила их в мощное оружие.

Однажды или дважды в этих глазах отражались эмоции, но не часто. И не сейчас.

Дилан так и не научился надевать маску непроницаемости, заключила Алексис. Его всегда легко было прочитать. Лишь однажды, когда он без объяснений порвал с ней за несколько недель до выпускного дня, она не смогла предугадать это. Но Алексис до сих пор помнила выражение его лица. Удивление, что она так расстроена. И жалость, черт его дери.

Но никаких сожалений. Никаких сомнений.

А сейчас эти карамельные глаза выражали неодобрение. Как будто он имел право одобрять или не одобрять ее действия.