Грешница

Маура открыла крышку мобильного и увидела, что звонили из госпиталя Святого Франциска. Она ждала результатов повторной ЭЭГ Урсулы, но сейчас и думать не могла об этом: в голове засели последние слова Виктора.

Риццоли вышла из комнаты для допросов и направилась к ней. Вид у нее был виноватый.

— Извините, что мы не пустили вас туда, — сказала она. — Вы же понимаете, почему?

— Нет, не понимаю. — Маура кинула телефон в сумочку и встретилась взглядом с Риццоли. — Я отдала его вам. Я подсказала вам ответ.

— И он все подтвердил. Сценарий Бхопала. Вы были правы насчет мертвых птиц.

— И тем не менее вы вышвырнули меня за дверь. Как будто не доверяете мне.

— Я пыталась уберечь вас.

— От чего, от правды? Что он использовал меня? — Маура горько усмехнулась и повернулась, чтобы уйти. — Это я и так знала.

* * *

Руки Мауры уверенно держали руль, когда она ехала в госпиталь Святого Франциска. Королева мертвых готовилась заполучить нового подданного. К тому времени как она въехала в подземный гараж, она уже настроилась предстать перед публикой в привычном образе и сыграть ту роль, которая ей лучше всего удавалась.

Вся в черном, она вышла из «Лексуса» и направилась к лифту. Натриевые светильники придавали машинам странный блеск, ей казалось, будто она бредет в оранжевой дымке. И стоит только протереть глаза, как дымка рассеется. Она была одна в гараже и слышала только собственные шаги, эхом отдававшиеся от бетонного пола.

В больничном вестибюле Маура прошла мимо рождественской елки, сверкавшей разноцветными огоньками, мимо столика дежурной, за которым сидела пожилая женщина в красном колпачке гномика. В холле еле слышно звучала песня «Радость миру».

Даже в отделении интенсивной терапии царила предпраздничная атмосфера. Пульт медсестер был украшен гирляндами из искусственной сосны, а в ушах дежурной поблескивали крошечные сережки в форме рождественских лампочек.

— Я доктор Айлз из Бюро судебно-медицинской экспертизы, — представилась Маура. — Здесь доктор Юэнь?

— Его только что срочно вызвали в реанимацию хирургии. Он попросил доктора Сатклиффа прийти и отключить сервовентилятор.

— Для меня сделали копию медицинской карты?

— Да, она уже готова. — Дежурная указала на пухлый конверт с надписью «Только для медэксперта», лежавший на конторке.

— Спасибо.

Маура вскрыла конверт и достала копию карты. Она бегло прочитала печальную констатацию факта безнадежного состояния сестры Урсулы: две ЭЭГ подтвердили отсутствие мозговой активности. Запись, сделанная рукой нейрохирурга доктора Юэня, признавала его поражение:

«Пациентка невосприимчива к сильной боли, самостоятельное дыхание отсутствует. Зрачки зафиксированы в среднем положении. Повторная ЭЭГ показывает отсутствие мозговой активности. Сердечные энзимы подтверждают инфаркт миокарда. Доктору Сатклиффу известить семью о состоянии пациентки.

Заключение: необратимая кома вследствие длительной церебральной аноксии после недавней остановки сердца».

Наконец она дошла до странички с результатами лабораторных анализов. Перед глазами поплыли столбики цифр химических показателей крови и мочи. Какая ирония судьбы, подумала она, закрывая карту, — умереть с хорошими результатами анализа крови!

Маура прошла к боксу номер десять, где пациентку омывали перед прощанием. Стоя в изножье кровати, Маура смотрела, как медсестра откинула одеяло и подняла сорочку Урсулы, открывая взору тело отнюдь не аскета, а женщины, которая любила вкусно поесть: пышные груди, бледные тяжелые бедра. В жизни она, наверное, смотрелась внушительно, тем более в просторных монашеских одеждах. Сейчас, обнаженная, она выглядела самой обычной пациенткой. Смерть не признает дискриминации: и святые, и грешники равны перед ней.

Медсестра отжала губку и протерла тело, от чего кожа заблестела и залоснилась. Потом она начала протирать ноги, сгибая колени, чтобы промыть голени. Застарелые шрамы портили кожу — уродливые последствия укусов заразных насекомых. Сувениры из заграничной жизни. Закончив с омовением, медсестра забрала тазик и вышла из бокса, оставив Мауру наедине с пациенткой.

«Что же ты знала, Урсула? Что ты могла нам рассказать?»

— Доктор Айлз!

Она обернулась и увидела доктора Сатклиффа, который стоял у нее за спиной. Его взгляд был куда более настороженным, чем в первый день их знакомства. От былого дружелюбия доктора-хиппи с конским хвостом не осталось и следа.

— Я не знал, что вы приедете, — сказал он.

— Мне позвонил доктор Юэнь. Наше бюро займется вскрытием.

— Зачем? Причина смерти очевидна. Достаточно взглянуть на ее кардиограмму.

— Это чистая формальность. Мы всегда проводим вскрытие, если есть криминальный аспект.