Грешница и кающаяся. Часть II

Но два обстоятельства заставляли принца серьезнее смотреть на свои отношения с прекрасной Маргаритой, тогда как все прочие жертвы его мимолетных увлечений давно были преданы забвению; во-первых, его сильная любовь к Маргарите, любовь, какой он еще никогда — ни прежде, ни после — не испытывал; и во-вторых, его клятва, первая и единственная в жизни, которая теперь невольно его обязывала.

Вольдемар постоянно упрекал себя в том, что так скоро покинул молодую женщину, оставив ее на попечение барона.

Но он ничего не знал о страданиях, которые пришлось вынести из-за него Маргарите; он не подозревал, что однажды ночью, зимой, она приходила в замок в поисках крова, но негодяй Шлеве вытолкал ее прочь и натравил на нее собак. А она была в таком положении, которое всеми народами почитается священным; негодяй видел это, знал, что она бездомна, голодна и на грани помешательства, и все-таки лишил ее приюта.

Если на земле существует справедливость, если Бог действительно не оставляет преступников безнаказанными, то уж конечно барона ожидали самые страшные кары.

Если бы Вольдемару было известно об этом преступлении, он, наверное, тогда же пронзил бы грудь негодяя шпагой.

Но принц покоился в объятиях Леоны, которую Шлеве сделал своей сообщницей, чтобы вернее погубить принца; Вольдемар в то время не думал о прекрасной Маргарите, ничего о ней не слышал, а когда однажды ему захотелось взглянуть на нее, она уже исчезла.

Вольдемар сошел бы с ума от горя, если бы увидел, как в заснеженном лесу молодая мать в безумном отчаянья бросила своих детей, которые были и его детьми.

Но он ничего не знал о Маргарите, и постепенно облик прекрасной молодой женщины потускнел в его памяти.

С течением времени душа принца пресытилась. Он отказался от всех светских развлечений, уехал в Париж и под чужим именем вел тихую уединенную жизнь, посвятив свой досуг изучению различных тайн природы, до сих пор ему неизвестных.

Обретя душевное равновесие, он вновь возвратился в Берлин, но придворной суеты старался избегать. Это был уже другой человек — серьезный и молчаливый.

Принц Вольдемар достиг теперь настоящей зрелости, был красив, статен и величествен, но вместе с тем ласков и снисходителен, особенно к прежним веселым приятелям, с которыми все же не порвал окончательно.

Лицо его обрамляла темная бородка, брови были черны и густы, а полные щеки дышали здоровьем. Развившись телесно, он и душу свою усовершенствовал, она сделалась возвышеннее и благороднее. Никому из окружающих не была известна тайна его жизни, даже самому близкому другу принца, игуменье монастыря Гейлигштейн.

Принц Вольдемар часто навещал принцессу Шарлотту — бывшую принцессу, которая постриглась в монахини; одно ее присутствие оказывало на принца благотворное влияние и успокаивало его.

То ли потому, что оба они немало пережили в прошлом, то ли благодаря любви к одному и тому же благородному человеку, жившему теперь в далеком Париже, но оба они — и Вольдемар, и Шарлотта — находили громадное удовольствие в беседах друг с другом.

Но что заставило принца так любить теперь Эбергарда, на которого он прежде смотрел косо? В нашем сердце часто происходят чудеса, которые мы напрасно стараемся объяснить, называя их симпатией, предчувствием и тому подобным.

В то время, когда Эбергард возвращался из Бургосского монастыря в Париж, близ монастыря Гейлигштейн произошел пожар в одном из городков и около десяти тысяч человек остались без крова, лишенные также одежды и пищи. В Берлине это известие вызвало, конечно, всеобщее сострадание. Начались сборы на воспомоществования, стали давать благотворительные концерты, представления — одним словом, со всех сторон посыпались благодеяния, чтобы помочь несчастным погорельцам.

Помимо общественных воспомоществований, добродетельная королева и ее супруг оказывали еще более существенные благодеяния.

Будучи попечительницей многих заведений, в том числе воспитательного дома и сиротских приютов столицы, королева объявила своим придворным, что она намерена устроить благотворительный базар в пользу пострадавших от пожара, а продавщицами будут девочки из воспитательного дома и сиротских приютов.

Королева выразила желание, чтобы придворные и состоятельные жители столицы помогли ей в этом предприятии, и велела взять из своей шкатулки значительную сумму для покупки разных предметов.

Король одобрил этот план и объявил своей благочестивой супруге, что намерен просить князя Монте-Веро уступить ему на время для этой цели свой дворец.

— Мы заранее знаем, что князь исполнит наше желание,— сказал король,— и тогда базар можно будет устроить в великолепном звездном зале; мы можем обещать большой успех этого доброго дела, потому что явится много любопытных, желающих полюбоваться чудесами роскошного дворца князя.

Согласие Эбергарда не заставило себя жlать, и, при общей поддержке, королева за несколько дней приготовила все необходимое для открытия базара.