Грешница и кающаяся. Часть I

— Как, ты еще не на виселице? — со смехом спросил доктор Фукса.— Черная Эсфирь, стул и стакан! Я каждый раз думаю, что вижу тебя в последний раз.

— Ну, господа, попадись я, вам всем будет плохо!

Взрыв хохота был ответом на это дружеское уверение Фукса, который, не дожидаясь, пока Эсфирь принесет ему стакан, залпом осушил стакан Рыжего Эде.

— Время — деньги, нельзя терять ни минуты,— сказал Кастелян,— но сперва следует опорожнить эти две бутылки. Иди, Фукс!

Он чокнулся с бывшим канцеляристом, который не отрывал взгляда от Эсфири.

— Ну, говори! — нетерпеливо воскликнул Дольман.— ты же созвал нас, чтобы что-то сообщить.

— Теперь все в сборе, я не люблю повторяться,— ответил Кастелян, вынимая из блузы какое-то письмо,— речь идет о маленькой ссоре, из-за нее-то мы и должны отправиться в десять часов в засаду.

— А деньги где? Ты уж, верно, опять спустил их? — прервал его Рыжий Эде.

— Деньги мы получим, как только обтяпаем дело,— пояснил Кастелян.— Нынче вперед не платят.

— Тут что-то неладно! Кто станет подставлять свою шкуру, если нет уверенности? — спросил доктор.— Я на это не согласен!

— Taк отстань от нас, толстяк, от тебя все равно мало толку! — громко воскликнул Кастелян, вскочив с места.— Нас все-таки останется четверо, ведь разговор о маленьком нападении! Сегодня вечером, между девятью и одиннадцатью часами, какой-то господин проедет в карете или верхом по Лихтенфельдской аллее. Очень может быть, что он будет иметь при себе одного или двух провожатых. Он тайно посетит виллу, что в конце аллеи, с правой стороны. Так сказано в письме! — Кастелян сложил бумагу.

— В письме еще что-то сказано, не обманывай нас! — воскликнул Рыжий Эде.

— Ну да, тут еще сказано, что этот господин обыкновенно носит при себе много денег. Я уже составил план! Дольман и Рыжий Эде бросятся на лошадей и займут кучера или рейткнехта; доктор станет на карауле, а мы с Фуксом займемся остальным. Думаю, что в полночь мы снова будем у прекрасной Эсфири и не с пустыми руками.

Кастелян тайком толкнул сидевшего подле него Фукса, давая ему понять, что в этом деле есть еще более важные обстоятельства, которые он сообщит ему позже.

Еще раз зазвенели стаканы; с грубыми шутками и громким смехом выпили гости Черной Эсфири за успех предприятия, которое готовились совершить. Только Дольман был молчалив и по временам недоверчиво поглядывал на Фукса, которого ненавидел, и на Кастеляна, у которого, по-видимому, были задние мысли.

Рыжий Эде надел шляпу и запел какую-то песню.

— Вы идите вперед, а мы с Фуксом — за вами,— сказал Кастелян.— На Лихтенфельдской аллее встретимся у кустарника, возле виллы. Есть ли у вас при себе оружие?

— Что за вопросы! — возмутился Рыжий Эде.

— Ну, о тебе я не беспокоюсь, я спросил доктора. Но идите, идите, уже пора!

Дольман, доктор и Рыжий Эде вышли, сопровождаемые Эсфирью, которая последовала за ними со свечой в руке.

Оставшись наедине с Фуксом, Кастелян признался:

— Дело будет не таким легким, как они думают. Тот, на кого мы готовимся напасть, говорят, имеет дьявольскую силу.

— А кто это? — спросил Фукс.

— Это граф Эбергард Монте-Веро.

— Эбергард Монте-Веро? — повторил Фукс, глаза его заблестели.

— Ты знаешь его?

— Да, почти.

— Он, видно, имеет какое-нибудь тайное намерение, похищение или что-нибудь вроде.

— Похищение? А чья это там вилла?

— Принца Вольдемара.

— Гм! — проговорил Фукс, размышляя и глядя перед собой.— Это дело начинает меня забавлять, но жаль, что ты сообщил о нем другим, мы бы его вдвоем сделали!

— Я так и хотел сначала; но потом случайно узнал от хромого Карла, с которым когда-то обучался слесарному ремеслу,— его сестра служит в замке,— что у этого графа недюжинная сила и что его, кроме негра, всегда сопровождает еще один лакей. Если считать и кучера, то их будет четверо, а это нам не по силам.

— Гм! Ну, а если мы отправим к праотцам этого самого Эбергарда и его провожатых, что тогда?

— Тогда мы разделим деньги и отпустим товарищей, а в двенадцать часов будем уже на Марштальской, где находится дворец графа. Там только несколько лакеев, и нам нетрудно будет туда попасть! Нажива наша будет изрядной. Говорят, граф потрясает всех при дворе своими сокровищами.

— У тебя, как видно, хорошие друзья!

— Он подарил королю три черных бриллианта. Черт возьми, Фукс, скорее бы попасть на Марштальскую!

— Мне кажется, что за этого Эбергарда лучше приняться уже тогда, когда он поедет обратно.

— На этом мы теряем время.

Черная Эсфирь возвратилась.

— Ты проводила их до улицы? — поинтересовался Фукс.

— Кругом тихо, никого нет, соседи все сидят по домам, на дворе холодно и ветрено и к ночи, как видно, пойдет снег.

— Так отправимся в путь, кланяйся старику Шаллесу и Саре.— Кастелян надвинул фуражку на глаза, а Фукс застегнул свой сюртук.

Черная Эсфирь проводила и их.

XX. НАПАДЕНИЕ

В тот самый вечер в канун Рождества, кетда Маргарита бежала из дворца принца и гости Черной Эсфири отправились на ночной грабеж, Паучиха, по наущению камергера фон Шлеве, спешила ко дворцу графа Монте-Веро на Марштальской улице.