Грешница и кающаяся. Часть I

Широкий и длинный прохладный салон был наполнен матовым светом, проходившим через толстые хрустальные стекла. Стены его были сделаны из душистого розового дерева, удивительная резьба воспроизводила тропический пейзаж, на фоне которого стояла вокруг волшебной красоты вилла — по всей вероятности, это были владения новоявленного Креза. Позолоченные кресла окружали стол, на котором накрыт был воистину ужин. На серебряных блюдах паштеты чередовались со всевозможной дичью, что не могло не изумить офицера и таможенников.

— Господа,— отвечал, улыбаясь, владелец «Германии»,— за все время путешествия из Рио-де-Жанейро в Лондон, мы ни в чем не испытывали нужды. Мой пароход содержит все, что необходимо для жизни, в том числе булочную и ледник, откуда Сандок принесет нам отличное старое вино, которое вы, надеюсь, оцените по достоинству.

— При таких удобствах не страшно никакое далекое путешествие, оно имеет даже своего рода прелести,— заметил морской офицер.

— По-моему, если позволяют обстоятельства, глупо отказывать себе в чем-либо. Со мною часто.случалось, что за глоток воды в пустыне я готов был отдать весь свой кошелек.

Незнакомец ступил ногой на золотую пружинку в полу; где-то внизу раздался звон колокольчика, и на этот зов негр принес на золотом блюде несколько бутылок вина и стаканы.

Общество уселось за стол и принялось за прекрасную мальвазию, между тем как «Германия» все ближе и ближе подходила к уже хорошо видному вдали доку.

Почтение, которое английские чиновники оказывали незнакомцу, называя его господином графом, свидетельствовало о том, что владелец парохода «Германия», шедшего под бразильским флагом, принадлежал к высшему сословию.

— Позвольте мне предложить вам вопрос, господа,— сказал незнакомец, окончив разговор о буре и счастливо миновавшей опасности: — Вы, надо думать, слышали о мисс Брэндон?

— Укротительнице львов? О, кто же не знает эту замечательную женщину,— отвечал офицер.— Всякий, кто видел ее хоть раз, невольно задает себе вопрос: смелость ли руководит ею, пресыщение жизнью или же, наконец, страсть к острым ощущениям.

— Согласен с вами, то же самое подумал и я, когда мне рассказывали о ее представлениях,— отвечал незнакомец, пристально глядя в недопитый стакан.— Не знаете ли вы случайно, мисс Брэндон еще в Англии?

— Три дня назад, вместе с сопровождающей ее труппой наездников, она отправилась на пароходе в Германию,— отвечал один из чиновников.— Это таинственная, замечательная личность! Я знаю ее.

— В таком случае, надеюсь, вас не затруднит сказать, имеет ли мисс Брэндон сходство с этим портретом? — спросил владелец «Германии», вынув из золотого футлярчика миниатюрный портрет и передавая его чиновнику.

На миниатюре была изображена головка юной девушки изумительной красоты, хотя и с довольно резкими чертами лица.

— Без сомнения, это мисс Брэндон,— сказал чиновник,— но мне кажется, этот портрет писан несколько лет назад, когда мисс Брэндон…

— Когда повелительница царей пустыни была несколько моложе,— прервал его незнакомец, странно улыбаясь.— Однако вы узнали ее.

— Это она,— подтвердил офицер,— те же благородные черты, то же волевое, уверенное выражение лица.

— Вы говорите, что она отправилась в Германию,— благодарю вас за сообщение, господа. А, мы приближаемся к доку! Какая жизнь кипит здесь! В самом деле, лондонские гавани значительно изменились с тех пор, как я их видел в последний раз.

— Уже десять лет, как они такие, какими вы их видите сегодня,— проговорил старший из чиновников.

— Да, действительно, много, много времени прошло с тех пор, как я покинул эти доки и отправился в Бразилию,— незнакомец снял с себя плед, отчего еще лучше стала видна его стройная фигура.

Англичане отрекомендовали графа чиновникам в гавани, кто-то из них сказал, что этот иностранец или какой-нибудь невероятно богатый чудак, или один из тех искателей приключений, которые составили свое счастье во время борьбы за бразильский престол. Как бы то ни было, они были очарованы его любезностью; но его происхождение вызывало у них сомнения, хотя в корабельных бумагах значился аристократический титул.

Час спустя «Германия» пристала к болверку дока.

В 18… году, когда начинается наш рассказ, в громадной столице Англии царило такое же движение, как и теперь. Повсюду виднелось бесчисленное множество кораблей под самыми разными флагами. Вдоль берега тянулись склады и сараи с товарами, горы ящиков и тюков. Кроме дока, к которому только что пристала «Германия», вдали виднелись два индийских дока, которые впускали и выпускали корабли посредством шлюзов.

Вдали, окутанный черным туманом вечно подымающегося к небу дыма, лежал огромный Лондон.

По эту сторону города иностранец, стоявший на пароходе, увидел Тауэр, старую крепость с ее полуразвалившимися стенами. Посреди крепости возвышался белый Тауэр, дворец королей от Генриха III до Генриха VIII, в котором покончили свою жизнь Анна Болейн и Иоанна Грей и принцы Эдуард и Йорк были задушены по приказанию короля Ричарда III.