Грешница и кающаяся. Часть I

Оставив своего ребенка в воспитательном доме, Маргарита возвратилась в хижину Вальтера. Хижина была пуста. Думая, что Вальтер отлучился и скоро возвратится, она прождала его до вечера, но он не приходил. Вальтеру утром приказали явиться в управление парка, где его обвинили в нерадении к службе и отказали от места лесничего. Поздно вечером молодой рабочий вернулся в хижину, чтобы забрать свое бедное имущество. Он надеялся встретиться там с Маргаритой, но Маргариту уже нельзя было найти. Шлеве насильно посадил ее в экипаж и отвез в парк. С помощью преданных слуг, которым он представил несчастную как сумасшедшую, барон Шлеве заточил ее в старую, всеми покинутую башню.

Никакие просьбы и жалобы не помогали молодой женщине. Никто не обращал внимания на ее призывы. Даже старый слуга, приносивший по вечерам скудную пищу, и тот не отзывался на ее просьбы, считая сумасшедшей. Да и действительно, не была ли Маргарита в таких условиях близка к сумасшествию? Неудивительно, если бы эта несчастная от отчаяния сошла с ума в заточении. Испытания, которым подвергалась Маргарита, превосходили человеческие силы!

Однако войдем в тюрьму и посмотрим, куда злоба и бесчеловечность забросили несчастную женщину.

Барон с аббатисой спешили к башне по скрытой разросшимся кустарником аллее. Пойди принц по более отдаленной дороге, и следы ног на снегу выдали бы жестокую тайну.

Дойдя до башни, Шлеве и Леона направились не в ту дверь, возле которой неожиданно потухла лампа принца, а к решетке, которая образовала узкий проход вдоль стены. По другую ее сторону был пруд. Ветви деревьев скрывали небольшие ворота. У барона был от них ключ, и он без труда открыл замок. Старая крутая лестница вела наверх, откуда снова послышались тихие жалобные стоны.

Шлеве оглянулся, прислушиваясь. Ему показалось, что возле пруда в кустах что-то шевелится, и хотя он был уверен, что в этот час никого не может быть, насторожился.

— Пойдемте скорей, ведь время не ждет! — торопила его аббатиса, и камергер пошел вперед по узеньким ступенькам.

На лестнице было темно, и как бы опасаясь за свою прелестную спутницу, камергер вдруг остановился и схватил ее за руку.

Темнота и уединение возбуждающе действовали на него — этот человек пользовался каждым случаем, чтобы удовлетворить свою жажду наслаждений.

— Не беспокойтесь, я иду за вами! — Леона резко высвободила руку.

Шлеве вошел первый в комнату, слабо освещенную лунным светом, струившимся через решетчатое окно. Посреди комнаты, воздев кверху окоченевшие руки, стояла Маргарита.

Комната, где несчастная находилась уже почти два года, была узкой и небольшой. Она была пуста, только у стены, по другую сторону которой что-то удерживало принца, стояла постель.

Почти два года Маргарита в отчаянии билась о стены этой тюрьмы. Руки ее были изранены. Порой силы покидали ее, и она часами лежала без сознания, но чаще рыдания и стоны исторгала ее измученная душа. Они-то и слышались в лесу.

Но никто не являлся на ее призывы. Ворота открывались только для сурового насупленного человека, который раз в день приносил ей еду.

Долгие часы простаивала она у оконной решетки в надежде увидеть живую душу! Но увы! Казалось, все избегали окрестностей пруда.

Так и на этот раз она стояла у окна, ломая в отчаянии руки, как вдруг заметила под деревьями какую-то тень. Она стала следить за ней и вскоре догадалась, что это человек. Только она решила подать ему знак, надеясь на помощь, как отворились ворота, и она узнала камергера, которого смертельно боялась, и монахиню.

Маргарита отшатнулась от окна, ужас сковал ее.

— Вот посмотрите, благочестивая сестра,— проговорил Шлеве, указывая на несчастную,— на последствия греха! Я вырвал эту несчастную из рук мирских судей и грубых тюремных служителей и дал ей убежище в этой отдаленной башне. Но былая греховная жизнь и упреки совести помрачили ее рассудок.

— Вы сделали все возможное для спасения этой заблудшей. Она здесь ограждена от искушений.

Маргарита действительно смотрела так странно, как будто ничего не понимала. Она откинула дрожащими руками свои длинные распущенные волосы, как бы прислушиваясь к тому, что говорили посетители, а потом вдруг разразилась разрывающим душу смехом, который перешел в отчаянные рыдания.

— Пойдемте,— сказала монахиня,— она погибла. Теперь мы дадим насладиться этим зрелищем князю Монте-Веро,— тихо прибавила она.

— После того, как он сам падет,— добавил Шлеве.

— Да. Он должен увидеть крушение всех своих планов и умереть на их развалинах. В скором времени я доставлю вам документы, очень важные для нас. Собственно, именно из-за них я и пришла к вам.

— Я догадался об этом, сударыня,— Шлеве запер дверь башни.— Я был уверен, что ваше посещение не случайно, и горю нетерпением узнать, что это за документы.

Продолжая разговор, аббатиса и камергер скрылись в темноте аллеи.

В одной из последующих глав мы узнаем содержание этого важного документа.

XXXVIII. КРОВАВАЯ ЖЕРТВА РЕВНОСТИ