Грешница

Как-то вечером во время прогулки в парке Чарльз очень деликатно коснулся вопроса о женитьбе, мол, неплохо было бы узаконить их совместное проживание. Сару его идея только развеселила, но тем не менее не показалась глупой — а раньше она бы искренне возмутилась.

— Разве стать леди Хастингс так смешно? — немного обиделся Чарльз. — Я думал, ты серьезней отнесешься к моему предложению, Сара.

— Чарли, я не готова даже обсуждать это, — объяснила она. — Давай поговорим после того, как родится мой малыш.

Все-таки она не видела Чарльза в роли супруга. С ним очень интересно, он много знает, бывал в экзотических странах, о которых Сара вообще не слышала. Особенно она любила слушать истории о Хастингс-Корте, старинном родовом особняке его семьи. Чарльз водил Сару в библиотеку, показывал семейные хроники и дневники предков в кожаных переплетах, рассказывал о каждом из Хастингсов, портреты которых были развешаны по стенам.

Как-то они поднялись на чердак, хотели поискать в коробках кое-какие старинные диковинки. Там в одном из помещений оказались аккуратно сложенные детские вещи и игрушки Чарли.

— О, смотрите-ка! — весело воскликнул он. — Надо вычистить и починить. Как здорово, что этими игрушками снова можно воспользоваться! Твой ребенок станет настоящим маленьким Хастингсом!

Маленький Хастингс? Сара даже вздрогнула, но решила не поправлять Чарли. Кто знает, как оно сложится… Пока что она ограждена от всяких неприятностей, а что начнется потом?

Гуляя в этот день с Гувером в саду, она с удовольствием вдыхала свежий весенний воздух, любовалась первыми цветами. Так хорошо! Было бы еще лучше, если бы… да, если бы Ник не оставил ее…

Уже через две недели съемок Ник понял, что совершил ошибку, согласившись на этот фильм. За восемнадцать лет работы в кино ему еще не приходилось снимать в таких тяжелых условиях, и он, здоровый и крепкий мужчина, уставал так, что валился с ног.

— Ну, и дела, Николас! Какого черта нас занесло в эту Богом забытую дыру? — время от времени спрашивал Ленни, его верный оператор.

Когда они только добрались на лодке до места и увидели с двух сторон реки непроходимые джунгли, Ленни пришел в ужас, потом немного попривык, но все равно радости не испытывал. На их счастье, городок Коари, в окрестностях которого должны были проходить съемки, располагался в достаточно приятном месте, — улицы застроены крепкими домами, с одной стороны река, с другой — большое красивое озеро, да и лес не такой густой вокруг. Ник подбадривал группу, говоря, что со временем все устроится и станет полегче.

Но легче не становилось. Наоборот, все время что-нибудь случалось, что мешало работать по намеченному графику. Ник поражался тому, как стоически вся группа переносила тяготы жизни в тропиках и сложности съемок.

Он пригласил только английских актеров и только теперь понял, насколько был прав: ни один американец не выдержал бы тут и при первой же возможности укатил бы отсюда домой. Два ведущих актера, оба поджарые, крепкие парни, нетребовательные, исполнительные и работоспособные, каких могла воспитать только традиционная британская школа, что называется, вкалывали с утра до ночи. Надо сказать, джунгли встретили непрошеных гостей весьма неприветливо. Люди мокли под проливными дождями, их поедом ели всякие насекомые, а опасность поджидала буквально на каждом шагу. Если бы не местные жители, то не распознать им ни ядовитых змей, ни ядовитых растений. Кстати, эти самые жители участвовали в съемках, а кроме того, со знанием дела помогли строить декорации деревеньки для фильма в нескольких милях от городка.

Нику приходилось обходиться тем минимумом аппаратуры, которую они смогли привезти с собой, а все их многочисленные контейнеры застряли на бразильской таможне. Он звонил, то есть связывался по рации с Рио, вел бесконечные переговоры, плохо понимая, что ему говорят на этой смеси португальского и испанского, но никак не мог ничего добиться.

— Взяточники чертовы! — ругался он, отсылая радиограммы в Лос-Анджелес.

— То ли еще будет! — мрачно предсказывал Ленни, стоя за его спиной вместе с помощником режиссера Бадом.

— Ребята, наберитесь терпения, — подбадривала коллег Мадлен, единственная из всех, кто не утратил оптимизма.

Ник глянул на нее и улыбнулся. Не было дня, чтобы он не благодарил судьбу, что она послала ему, да и всем им, Мадлен, которая стала в этих условиях просто незаменимой — помощница, секретарь, мать, подружка, сестра, утешительница в одном лице. Она выполняла любые мелкие поручения, возилась с бумагами, даже лечила от всяких мелких болячек и укусов, хотя в группе и имелся врач. Конечно, поначалу красавица Мадлен привлекала к себе взоры многих мужчин в группе, но она сумела так себя поставить, что ни у кого и мысли не было приударить за ней. Впрочем, все так уставали, что где уж тут любовь крутить!