Грешница

И, достав брелок, протянул руку. Тут же на парковке мигнул огнями шикарный, опять же гигантский, джип…

Через пять минут (бежать пришлось бы полчаса, не меньше!) ненормальная троица уже трясла нянечку, выловленную в коридоре пустого, пропитанного запахом дихлофоса здания. Нянечка держала в руках ведро, а на шее болтался респиратор. Она прекрасно нас знала – и Иришу, и меня.

– Что же вы, а! – укоризненно посмотрела она на преступниц. – Как не стыдно! Эх, мамочки!

– Где мой ребенок?! – трагически прошептала Ириша.

Таиров, учитывая напряженность момента, предупредительно, но крепко взял ее за плечи – как бы придержал на случай обморока.

– Ну, так… Сегодня во сколько забирать-то положено? В четыре! Мы ж тут насекомых травим.

– Где мой ребенок?!

– Ну, так… Забрали вашу девочку.

– Кто?! – заорали мы.

Нянечка от неожиданности выронила ведро, а Лев Денисович уже не вздрагивал – похоже, адаптировался к нашим бешеным воплям.

– Ну, я не знаю, как ее зовут. Воспитательница до вас-то не дозвонилась. Уж она звонила! Час, не меньше! И потом приехала красивая дама на этом… как его… «мерседесе», что ли? Серебряный такой автомобиль, огро-о-омный!

У Иры началась истерика, из глаз брызнули слезы, на шее выступили красные пятна. Лев Таиров сочувственно прижимал бедняжку к широкой груди.

– Кому вы отдали Анечку?! – крикнула сквозь слезы Ирина.

– Ну, уж не кому попало, мамочка! Приехала какая-то ваша родственница! Ох, и роскошная женщина! Глазища зеленые, причесочка – ух! А одета! Загляденье. И видно, что привыкла командовать. Еще и шагу на порог не ступила, а всех нас построила.

– Ира, все понятно. Аню забрала моя мама, – сказала я. – Сейчас ей позвоню.

В это было невозможно поверить, однако Маргарита Эдуардовна действительно забрала ребенка. Воспитательницу, видимо, совершенно не прельщала идея торчать в садике до закрытия, нюхая ароматные испарения инсектицидов. И она, проявив колоссальную настойчивость, добыла телефон человека, хотя бы отдаленно связанного с девочкой семейными узами. Если я – крестная мать, то является ли Марго крестной бабушкой? Вот вопрос.

Как бы то ни было, сейчас мамуля сидела у меня дома и охраняла добычу. Мне пришлось отодвинуть телефон на два метра от уха, чтобы не оглохнуть: не стесняясь в выражениях, Марго нарисовала наши нравственные портреты – мой и Ирины.

– Спасибо, спасибо, Маргариточка Эдуардовна, – подскочила и выкрикнула в трубку зареванная Ириша. – Мы приедем буквально через пять минут. Лев Денисович, вы же отвезете нас обратно?

– Без вопросов! – отчеканил Таиров.

…У моего подъезда Ирина остановилась в замешательстве.

– А ты не выведешь Нюту? – спросила она. – Честно говоря, боюсь встречаться с Маргаритой Эдуардовной.

– Аналогично, – вздохнула я. – Лев Денисович, вы еще не уходите?

Таиров почему-то не проявлял желания поскорее избавиться от двух ненормальных девиц. Он положил Иришину руку на свой левый локоть, а правой ладонью еще и придерживал грабельку бывшей подчиненной – очевидно, чтобы не выскользнула. А Ириша даже не сопротивлялась. Диво дивное!

– Нет, пока останусь, – сказал Лев. – Ведь я еще не вручил Анечке мишку.

Мы с Ириной переглянулись в умилении: надо же, как трогательно! Он еще не вручил Анечке мишку!

…Открыв дверь, я тут же завыла белугой:

– Мамочка, прости! Мы так виноваты!

Марго вышла из комнаты – стройная, прямая, как натянутая струна. В бесподобном брючном костюме. Она даже не сняла шпильки, чтобы дать ногам отдохнуть, – так и ходила по квартире в туфлях.

– Ну что ты орешь? – сверкнула она зелеными глазами.

На Марго сидела Анюта и обеими ручками обнимала за шею свою экстраординарную няньку.

– Юля! – обрадовался ребенок. – А где мама?

– Мама ждет внизу.

– Забыли забрать малышку, – сокрушенно сказала Марго. – Ну кто вы после этого? Две безответственные клуши!

– Моя мама – не клуша! И Юля, – заступилась за нас Анюта.

– Да, солнышко, они хорошие. Но им нужно долго и упорно работать над собой. Горе-воспитательницы! У вас ребенок даже не знает таблицу умножения!

Я рухнула от удивления:

– Но, мама, ей и трех лет еще нет!

– Дважды шесть – двенадцать, – проникновенно сообщила Анюта.

– Вот видишь! – восторжествовала Марго. – И букву «р» она не выговаривала. Пока не появилась Маргарита Эдуардовна.

– Мар-р-р-га-р-р-р-ита Эдуар-р-р-довна! Мар-р-р-го! Мар-р-р-го! – попугаем закричала Анюта, а потом прижалась щекой к напудренной и душистой щеке мамы. – Мар-р-р-го, какая ты хо-р-р-р-ошая! Оставайся с нами жить!

– Ты моя зайка, – расчувствовалась мамуля. – Спасибо за приглашение.

Такой я ее никогда не видела!

Ирина позвонила в одиннадцать вечера. Очень кстати! Я как раз плескалась в ароматизированной ванне, уставленной по периметру зажженными свечами, и слушала музыку. Пришлось шлепать мокрыми ногами по линолеуму и искать телефон.