Грешница

А в девять уже мчалась к монолиту на улице Шостаковича: позвонил клиент, желающий осмотреть апартаменты.

Армяне строители потрудились на славу. Стены и потолок, выкрашенные белым, визуально увеличили пространство. Солнце сверкало в отмытых окнах. Битый кирпич, песок, цемент – все было убрано. Я отдала бригадиру обещанную сумму. Очень кстати пригодилась матпомощь, выданная в редакции «Удачных покупок». Тысячу имеем в сухом остатке. Колоссальная сумма! До деноминации это был миллион. Теперь – жалкая тысчонка, улетающая из рук с оперативностью сотни. А сотни разлетаются, как десятки… Один знакомый профессор словесности жаловался: сейчас докторская диссертация – на уровне кандидатской. Кандидатская – как диплом. А диплом – как курсовая работа. Знания девальвируются так же, как и деньги. Что осталось? Чувства, нравственные ценности. И они тоже выхолащиваются, подменяются эрзацем. Вместо патриотизма – политические декламации, вместо любви – секс на скорую руку. Или я ошибаюсь и чувства – это единственное, что не подвержено обесцениванию?

…Квартира радовала глаз. Клиент сразу оценил перемены к лучшему в облике моей протеже.

– Странно. Я неделю назад здесь был, да. И она мне не приглянулась. А сейчас нравится, прикинь, – заметил невысокий крепыш в черном костюме и рубашке цвета бордо. Толстый золотой браслет вывалился из-под рукава пиджака на волосатую лапу, на пальцах красовались квадратные перстни. – А где та нимфа?

– Какая нимфа?

– Ну, она мне тут, типа, презентацию устраивала.

– Ирина?

– Да, Ирина.

– А… Сейчас на другом объекте.

– Жаль.

Крепыш напряженно обшарил меня взглядом.

Да, каюсь, по внешним параметрам я вряд ли составлю конкуренцию подруге. Тем более сегодня она в чулках с бантиками. Однако, милейший, давайте оставим в покое ноги и бюст риелтора и вернемся к объекту продажи.

– Так что вы думаете насчет квартиры?

– Пойдет.

– Решили купить? – затаила я дыхание.

– Да, в принципе, не против. Район хороший. Парковочка, да. Тебя-то как звать?

– Юлия Андреевна.

– Боря.

– Очень приятно. И я не обижусь, Борис, если вы будете обращаться ко мне на «вы».

Покупатель удивленно загнал брови на середину лба. Я бы не советовала. Преждевременные мимические морщины – кому это нужно?

– Естественно, вас ввел в заблуждение мой цветущий вид. Но, несмотря на юный возраст, я вполне состоявшаяся личность. И поэтому претендую на вежливое обращение.

У Бориса вытянулось лицо. Можно подумать, я извлекла из кармана мохнатого паука и с вожделением принялась его поедать. Дяденька оправился от потрясения лишь через пару минут.

– Как я поняла, вы собираетесь купить квартиру. Тогда предварительно вы должны передать мне задаток, наложив таким образом мораторий на демонстрацию апартаментов другим клиентам.

– Чего?

Да. Сегодня я изъясняюсь чересчур заковыристо.

Это от недосыпания.

Видимо, совсем запутала Борю. Придавила три его извилины неподъемным грузом информации.

– Задаток давайте! – упростила я задачу.

– А… Но я еще в сомнениях, да. А ты… вы… Юля… Юлия Андреевна, очень хотите продать эту квартиру?

– Естественно! Мне же светит премия!

– Откат, значит.

– Комиссионные.

– И много?

– По моим меркам – да.

– Но народ не ломится, я вижу.

– В смысле?

– В смысле, что-то долго вы продаете эту квартиру. Не покупают, да?

– Вообще-то, Борис, вы правы. Но я все равно продам. Квартира хорошая.

– Тогда мы можем договориться. – Клиент вновь окинул меня въедливым взглядом, как невольницу на рынке.

Всю словно ощупал. Сейчас попросит показать коренные зубы, негодяй. Хотя я не против. Мне они нравятся – белые, ровные. Наряду с ногами, коренные зубы являются одним из сильных мест моей внешности. Мужчины падают замертво от восторга, стоит им увидеть эту стоматологическую роскошь.

– Давайте договариваться, – обрадовалась я.

Борис тонко улыбнулся. Никогда не поверила бы, что на этой мясистой ряшке промелькнет такая многогранная, переливающаяся оттенками смыслов улыбка!

– Юленька, у меня выгодное предложение.

– Внимательно слушаю.

– Давай я вставлю тебе сзади. Ну, вам вставлю. Вон там, у подоконника. А потом заплачу задаток и подпишу все, что надо. Идет? По рукам?

Я подавилась собственным голосом. Что-то булькнуло в горле. Затем я ощутила, как безудержно краснеют щеки.

Проклятье! Как он смеет?!

Урод! Скотина!

Я отступила на шаг и оглянулась в поисках тяжелого предмета: приготовилась защищать девичью честь. Внутри бурлил, обжигая внутренности, кипяток гнева. Я едва не брызгала слюной от возмущения. Но странное дело… Негодование всколыхнуло не только мозг, но и все тело. Горячая пульсирующая волна прокатилась вниз, лишая сил. Колени подкосились, предательская истома сжала грудь. Я вдруг увидела себя прижатой к подоконнику массивной тушей Бориса.

Какая гадость! Отвратительно!

Наверное, он тяжелый…

Да, тяжелый. Такой весь квадратный.