Грешница

– Врешь. Не меня, господа обманываешь, а он ведь все знает.

– Не говорил, не вру я.

– Значит, не успел. Помешало что-то. Но найдутся другие, которые спросят… А говорил: почему господь призывает к любви, а в одном месте святого писания якобы требует возненавидеть и отца, и мать, и детей? Говорил?

– Говорил, – ответила Ксения, с ужасом подумав, что все известно богу и его проповедникам.

– И ты молчала? Так-то ты постигала мудрость святого слова! Так-то слушала проповеди святого брата Василия! Не нужен тебе господь. Не нужен. Врешь, дьявола ищешь, не бога! Иди от нас… Не хотим тебя…

– Не гневайся на нее, брат, – сказал Василий Тимофеевич и погладил Ксению по голове. – Знаю, праведность твоя возмущается при виде греха. Но много прощал ты людям, прости и ей. Мудро святое слово – многое она не постигла еще в свои годы. Придет время, и не искусит ее ни один обольститель глупыми речами. Прости ее, брат.

– Кроток ты, милосерден, – ответил горбун, смиренно наклонив голову. – Блаженны имеющие такого пастыря. Нет у меня к ней зла. Мне ли ее прощать, если ты простил.

– Ах, Ксюша, – сказал Василий Тимофеевич, ласково заглядывая в ее глаза, – молода ты, неопытна, доверчива – долго ли попасть тебе в паутину? Они, антихристы, хитры, говорю. Ищут в книге святой противоречия – и находят якобы, и радуются, и кричат, что ложно святое писание. А нет ведь никакого противоречия в слове божием. Сказано – «не любите мир». И значит, не люби, возненавидь даже отца, мать, если отвергли они имя божие.

– Вижу, вижу, – зловещим шепотом неожиданно сказал брат Федор. Он запрокинул голову, глядел куда-то в потолок. – Вижу, какая судьба ожидает тебя, раба божия.

Ксения охнула, прижалась к Василию Тимофеевичу. Он обнял ее, прошептал с застывшим лицом:

– Слушай, слушай, брат Федор редко пророчествует.

– Не сразу дьявол оставит тебя, – скрипуче шептал горбун, – долго ты будешь мучиться. Вижу человека, которого бог посылает тебе в мужья. Сердце твое еще закрыто для него – вижу. Господь соединяет вас, ибо господь лучше знает, где твое счастье. Ты не поняла милость господню, думала, жертву принесла, а угодила сама себе! Вижу радость в твоих глазах, смотрящих на мужа. Вижу: нет счастливее брака на земле.

Ксения плохо понимала, о чем вещает брат Федор, она дрожала, прижимаясь к Василию Тимофеевичу, и он ободряюще гладил ее по голове. Горбун замолчал, опустил голову. Василий Тимофеевич сказал благоговейно:

– И мне видение было, и мне была предсказана твоя судьба. Снова подтвердил господь свою волю через брата Федора. Удивительная забота господня о тебе, сестра.

Он помолчал, отхлебнул чай.

– Давай, помолимся, Ксюша, возблагодарим господа за его милосердие, – сказал Василий Тимофеевич и сполз с дивана.

Ксения опустилась рядом с ним. Перед нею, глухо стукнувшись коленями об пол, упал горбун. Рубашка на его спине еще больше вздулась, словно от ветра. Ксения прикрыла глаза, зашептала молитву. И вдруг в ужасе отпрянула в сторону: кто-то почти над ее ухом хлопнул в ладоши.

– Что ж ты так испугалась, сестра? – улыбаясь, спросил Василий Тимофеевич. – Это брат Федор моль убил. Развелось моли большое количество.

А потом, ласково топая желтыми ботиночками в калошах, брат Василий гулял с Ксенией по двору, по чистенькому саду. Горбун сидел на ступеньках веранды, щурился от солнца. Когда они снова вернулись в комнату, Василий Тимофеевич торжественно сказал:

– А теперь, Ксюша, я должен передать тебе волю господнюю. Ты отдохнула с дороги, успокоилась и с ясным разумом примешь указание божие.

Холодно стало Ксении, она сцепила руки, сжалась.

– Господь сообщил мне, как ты можешь спасти заблудшую свою душу. Бойся мирской суеты. Человек – червь, временный гость на грешной земле. Знаю, не легко жить, тяжко, горя много, но наши земные страдания ничто по сравнению с пытками, которые ждут на том свете не познавших Христа. Здесь минуту страдаешь – там век страдать будешь, если не сохранишь чистой свою душу. Не дай сомнениям затмить твой разум – вот указание божие. И еще господь пожелал, чтоб вышла ты замуж. – Василий Тимофеевич нежно дотронулся мягкой своей рукой до руки Ксении. – Вот и брат Федор, сама слышала, подтвердил веление господне. Мужем твоим будет, Ксюша, брат Михаил…

Все закружилось перед глазами Ксении, звон встал в ушах, хотела она крикнуть: «Не бывать этому!», но ничего не крикнула, только жалобно застонала и обессиленно откинулась на спинку дивана.