Грешница

— Как так? Ванька же насмерть убитый! — испугался Василий Иванович.

Я в тот момент слушала мысли двоих мужчин, мужа и Трегубова. Василий Иванович нравился меня все меньше. Если не сказать, по-другому, он совсем переставал нравиться. Такой трусости от большого, сильного, красивого мужчины я никак не ожидала. Он буквально обезумел от страха и в панике придумывал, как спастись от неожиданно свалившейся на голову беды.

Сразу же начались пустопорожние разговоры, о том, что надо срочно организовать большую облаву, привлечь всех соседей помещиков, снять мужиков с полевых работ и отправить ловить сбежавшего оборотня-волка.

Алеше быстро наскучило слушать эти грандиозные планы и он, так больше и не посмотрев в мою сторону, ушел, как он сказал, посоветоваться с умными людьми. Оставшиеся хоть и почитали себя очень умными, на его слова внимания не обратили и продолжили самостоятельно придумывать способы охоты на оборотней.

— Хоть бы кто-нибудь взял меня замуж, — с тоской думала Марья Ивановна, когда мы, не выдержав скучных разговоров, улизнули из спальни Трегубова. — Сил больше нет слушать, как он меня облагодетельствовал. Когда прельщал, обещал золотые горы, а теперь кашей попрекает! Неужели я такая дурнушка, что меня никто не возьмет без приданного! Вон на Алевтине Крылов женился, не посмотрел, что простая крестьянка!

Мне стало жалко бедную девушку, но ничем помочь я ей не могла.

— Мне кажется, вы очень нравитесь Василию Ивановичу, он на вас так ласково смотрит, — вдруг сказала Марья Ивановна.

— А вот мне он совсем не нравится! — против воли, резко, ответила я и отправилась искать мужа. Мне совсем не хотелось заставлять его себя ревновать, да еще к такому нежному и чувствительному мужчине, как Трегубов.

Алеши в наших покоях не оказалось, и я пошла искать его в конюшню к Ивану. Конюх указал закуток, в котором тот жил с освобожденным узником и я, постучавшись, вошла в небольшую каморку с полатями возле стены. Ивана там не оказалось. Мне навстречу с сенного ложа приподнялся очень худой человек с длинной бородой, освобожденный из острога узник.

— Здравствуйте, сударь, я ищу Ивана, — сказала я, пытаясь в полутьме рассмотреть его лицо.

— Он ушел с вашим мужем, Алевтина Сергеевна, — ответил он, хотя я ему не представлялась, и знать меня он не мог. — Проходите, садитесь, они скоро вернутся.

Мне стало любопытно узнать, как он догадался, кто я такая. Я с поклоном, приняла приглашение, вошла и села на край дощатых полатей.

Говорить нам было не о чем, и я из обычной вежливости, спросила, как он себя чувствует.

— Спасибо, понемногу поправляюсь, — ответил он, и устало откинулся на свое травяное ложе. — Ваш муж мне хорошо помог.

Мои глаза скоро привыкли к полумраку, и я смогла рассмотреть его лицо. Пожалуй, таких людей я еще не встречала. То, что он не принадлежит к крестьянскому сословию, было видно с первого взгляда, как и то, что он и не купец, и не дворянин. Пожалуй, изо всех кого я знала, внешне он был ближе всего к Алеше. Отличало их обоих непонятное и непривычное нашему глазу выражение лица. Так спокойно и уверено как недавний узник, не смотрел на собеседника никто из моих старых или новых знакомых. Даже владыка здешних мест Трегубов не казался таким уверенным в себе, как этот полуживой от голода и слабости человек.

Рассмотрев его и удовлетворив любопытство, я собралась уходить. Больше чем разговор с незнакомым человеком, меня заботила назревавшая размолвка с мужем. Однако он не захотел меня сразу отпустить и собрался с силами, решил продолжить знакомство.

— Позвольте вам отрекомендоваться, меня зовут, Илья Ефимович Костюков. Вас я знаю и так, вы супруга Алексея Григорьевича, и вас хотя здесь называют Алевтиной Сергеевной, у вас есть и другое имя.

После такого заявления я посмотрела на нового знакомого совсем другими глазами и по привычке попыталась узнать, о чем он думает. Однако оказалось, что он думает только то, что говорит и никаких других тайных мыслей у него нет. Он, подобно другим мужчинам, почему-то даже не оценивал меня как женщину.

— И вы его знаете? — с любопытством спросила я.

— Нет, но знаю, что вас зовут еще и как-то по-другому.

Знакомство становилось все интереснее. Я больше никуда не спешила и задала ему вопрос:

— Откуда вы меня знаете? Вы не могли меня видеть, когда вас выводили из острога, у вас на голове был надет мешок.

— Вы наблюдательны, — не отвечая на вопрос, сказал он. — Редкое качество для современной женщины.

Я хотела достойно ответить, или хотя бы заступиться за женщин, которым самонадеянные мужчины большей частью, необоснованно, отказывают в трезвом уме, но решила что в устах вчерашней крестьянки, о чем он, несомненно, знает, мои рассуждения будут звучать еще подозрительнее, чем его откровения, и промолчала.

Оказалось, что он и это подметил, во всяком случае, подумал, что я значительно умнее, чем кажусь и со мной нужно держать ухо востро. Пожалуй, пока это было единственное, что я смогла у него подслушать.

— Я так и не поняла, откуда вы меня знаете? — вновь спросила я.

Илья Ефимович посмотрел на меня с легкой насмешкой: