Грешник. Моя навеки

В его голове чувствуется усмешка, перемешанная со злостью и ревностью. Я оглядываюсь по сторонам. Где мы? В салоне автомобиля?

Я делаю над собой усилие и, несмотря на протесты мужа, встаю, сажусь рядом. Разглядываю его усталое лицо, дотрагиваюсь до взъерошенных волос. Провожу пальцами по скулам.

Тяжело сглатываю от мысли, что опять мы вляпались в дерьмо по горло. И теперь только по моей вине, из-за моей невнимательности, тупости. Черт! Я никогда не совершила бы ошибку, если бы не тот случай в детском саду. Если бы не воспитательница, которая наврала, что Сашка упал и сильно поранился.

Сашка...

— Как наш сын? — спрашиваю сипло, не сводя глаз с мужа. Мои руки дрожат, а пальцы, которыми я расстегиваю пуговицы его рубашки, оледенели.

— Все хорошо. И с сыном, и со мной, — он ловит мои запястья, прижимает к губам.

— Дай посмотреть, — тихо прошу я.

— Нечего там смотреть. Всего лишь шрам, и то замотан бинтом. Ничего ты не увидишь.

— Почему не сообщил, Рамиль? — обида растекается по телу, бьет в затылок. Я сейчас хочу наорать на него. — Почему я не знала о твоей болезни? Неужели я для тебя ничего не значу? Неужели я пустое место, которое не имеет права... Я твоя жена, Рамиль! Забыл?!

Он лишь вздыхает, прижимая меня к себе. Целует в макушку, шепча что-то невнятное. По моему лицу текут слезы, падают на его рубашку.

— Посмотри на меня, — взяв за подбородок, вздергивает вверх. — Это случилось настолько спонтанно, что я сам очухаться не смог. Но сейчас не хочу обсуждать эту тему, Лер. Как только окажемся дома, я тебе все детально объясню, и ты меня поймешь. Уверен.

Муж проводит большим пальцем по моим щекам, вытирает влагу. Дотрагивается до нижней губы, тянет вниз. Его кадык дергается. И в ту же секунду он впивается в мои губы.

Жадный, голодный поцелуй выбивает весь воздух из легких. Аромат парфюма мужа кружит голову не меньше его сумасшедшего поцелуя. Я обвиваю его шею руками, зарываюсь в волосы. Сжимаю их в ладонях. Боже, как же я соскучилась. Как же люблю его...

В салоне автомобиля слишком тесно и душно. Оторвавшись от губ друг друга, тяжело дыша, мы одновременно сглатываем.

— Я тебя ненавижу, Чернов. За то, что ты постоянно от меня что-то скрываешь. А ведь я могла бы помочь хоть чем-то...

— Ты бы пошла права качать и доказывать свою непричастность к тем суммам, которые чудным образом оказались на твоем счету. И усложнила бы ситуацию вдвое. Аж в трое, — чуть ли не рычит Рамиль. — Я знал, что делаю. И ни капли не жалею, что не впутал тебя. А Мила... — он осекается, снова сглатывает. — Получила по заслугам.

В чем-то он прав. Я бы не стала сидеть и не вмешиваться в то дерьмо. Да, обязательно боролась бы за справедливость, которая не всегда побеждает.

Нужно оставить все позади и думать о будущем, верно? Но почему мое обиженное состояние не проходит? Пусть я обнимаю сейчас мужа и кладу голову ему на плечо, чувствуя на теле его горячие прикосновения, все равно я злюсь. Не могу принять тот факт, что он из-за меня вон из кожи лез и при этом меня не впутывал, пытался сберечь.

— Я тебя ненавижу, — повторяю шепотом, всхлипывая. — Когда все это закончится? Когда наконец мы начнем жить спокойной жизнью? Мы же никому ничего плохого не сделали...

Рамиль не отвечает. Положив руку на мой живот, гладит его. И снова целует в макушку.

— А ты, кстати, скрыла от меня свою беременность. Думаешь, останешься без наказания? Нет, конечно. Как только окажемся дома...

— Что же ты сделаешь, интересно?

— Соберем вещи и уедем, Лера. Далеко и надолго, — заявляет Рамиль серьезным тоном. Поднимаю голову, встречаюсь с ним глазами.

— Ты... шутишь?

— Ни капли, — хмыкает. — Давно надо было.

— Если дело в твоих сестрах, то они...

— Я просто хочу жить отдельно, и точка, — перебивает, оглядываясь по сторонам. — Ты, я и наши дети.

Впереди нашей машины останавливаются две ментовские. Из салона выходят несколько мужчин в форме. Я только сейчас замечаю, что у заброшенного здания, вернее, рядом с ним на земле лежат несколько человек со связанными руками и ногами.

— Тимур тоже тут? — спрашиваю, увидев его с каким-то мужчиной.

— Ну да. Мы как близнецы — не можем жить друг без друга, — недовольно усмехается муж.

В стекло стучит парень в форме ОМОНа. Рамиль слегка отстраняется от меня, опускает окно.

— Вам показания дать надо и... Оружие. Пройдемте со мной, — кивает куда-то вперед.

Резко хватаюсь за руку мужа, вспоминая его слова.

«А Мила... Получила по заслугам».

Оружие... Показания.

Черт! Черт! Чер-р-рт!

Только не это...

Я смотрю на Рамиля умоляющим взглядом. Он понимает, что я хочу от него услышать. Но муж поджимает губы и грустно усмехается.

Парень уходит, а Рамиль все равно не отвечает на мой немой вопрос.

— Ты что, — язык не поворачивается спросить, но я должна знать. — Ты что, убил ее?

Рамиль откручивает крышку бутылки, протягивает мне. В горле действительно пересохло. Он снова оборачивается и, убедившись, что никто на нас не смотрит, обхватывает мою голову руками, притягивает к себе. Снова целует с жадностью.