Грешная одержимость

— Мы все еще ищем членов для пополнения команды безопасности. Хорошую помощь в наши дни найти трудно, а господину Велесу доверять нелегко. Особенно когда дело касается безопасности его жены и дочери.

Знающая привязанность Дани согревает ее голубые глаза. Они почти цвета полуночи в темноте. Когда ее рот растягивается в нежной улыбке, мой взгляд останавливается на нем. Я не хочу ничего, кроме как провести большим пальцем по ее полным губам.

— Ты всегда идешь мимо моего дома, когда возвращаешься домой? — Спрашивает Дани, ловя мой взгляд и возвращая разговор на опасную территорию.

— Нет, — признаюсь я, зачесывая волосы назад и неприятно почесывая затылок.

Между нами повисло напряженное молчание. И мне почти невозможно поддерживать зрительный контакт. Когда Дани говорит снова, ее голос звучит как приглушенный шепот, от которого волосы на моих руках встают дыбом.

— Ты наблюдал за мной?

Я не отвечаю, потому что она знает. Вместо этого я изучаю ее лицо, пытаясь понять, какие чувства вызывает у нее этот факт. Да, я наблюдал за ней. Кажется, я не могу перестать наблюдать за ней.

Дрожь заметно пробегает по Дани, и мне интересно, потому ли это, что ей холодно, или она находит, что мысль о том, что я смотрю на нее, тревожит ее.

— Тебе следует вернуться внутрь. — Замечаю я. Потому что я опасно близок к тому, чтобы использовать тепло своего тела, чтобы согреть ее, если она этого не сделает.

— Я в порядке. Правда, — настаивает она, затем делает паузу. — Ефрем… — начинает она снова нерешительным тоном.

Даже в тусклом свете уличного фонаря, проникающем сквозь листья дерева, я вижу, как цвет окрашивает ее загорелые щеки.

— Ты… находишь меня привлекательной? Я… заметила, что в последнее время ты стал чаще наблюдать за мной, и просто подумала…

Моя челюсть сжимается, и я сжимаю кулаки, борясь с желанием прикоснуться к ней. Нахожу ли ее привлекательной? Она блядь шутит? Мне следовало бы смутиться, что мои взгляды настолько очевидны, что она это заметила, но я обнаружил, что слишком поглощен ее присутствием, чтобы обращать на это внимание. Сейчас мне требуется все мое внимание, чтобы поддерживать правильные границы.

— Что подумала? — Мой голос охрип от напряжения, когда я пытаюсь контролировать себя.

Мне не следовало спрашивать, потому что Дани явно более проницательна, чем я предполагал. Она видит, какой эффект оказывает на меня, и теперь, когда она затронула тему моего влечения к ней, я не могу отступить, не оставив ее в неловком положении.

Но внезапно ее неуверенное выражение лица становится застенчивым. Она прикусывает мягкую подушечку нижней губы и оборонительно прижимает подбородок к груди, как будто боится, что я могу на нее наброситься. Мысль о том, чего она может бояться, вызывает у меня глубокую, пустую боль в груди.

— Прости. Мне не следовало приходить сюда, — заявляю я, у меня сжимается желудок, потому что я поставил Дани в скомпрометированное положение.

— Ты мне нравишься, Ефрем, — выпаливает она, слова льются из ее рта, как вода, прорывающаяся через плотину.

Потрясенный, я застываю на полпути, останавливаясь, чтобы впитать слова Дани. Мое тело, кажется, спохватывается быстрее, чем разум, потому что мой пульс начинает учащаться еще до того, как я полностью уверен, что правильно ее расслышал.

Дани выглядит более уязвимой, чем я когда-либо ее видел. Ее миндалевидные глаза расширяются, еще больше обнажая свой темно-синий цвет. Ее язык высовывается и облизывает губы почти нервным жестом. Затем она выпрямляется, расправляя плечи, словно помогая себе вновь обрести уверенность.

— И я подумала… если ты действительно находишь меня привлекательной… мы могли бы… попробовать как-нибудь сходить куда-нибудь. — Она закончила свое заявление, заправив светлые волосы за ухо, обнажив красивую челюсть и обратив мое внимание на румянец своей кожи.

Впервые я чувствую себя не в центре внимания. Физически я горжусь тем, что готов ко всему, готов защититься от любых неожиданных обстоятельств, с которыми я могу столкнуться. Но к этому я совершенно не готов.

— Ты бы пошла со мной на свидание? — Спрашиваю я с явным удивлением в моем тоне.

Дани издает хриплый смешок, от которого у меня в груди пробегает странная рябь. Я познал немало женщин и могу оценить женскую красоту, но ни одна из них раньше не влияла на меня так сильно.

— Если бы тебе понравилась эта идея. — Говорит она, ее игривый тон пропитан застенчивостью, которую я не часто вижу в Дани. Затем ее глаза опускаются, как будто она готовится к моему отказу.

Обычно я бы назвал ее смелой, непримиримой, как нарцисс, пробивающийся сквозь снег в конце марта. Но эта вновь обретенная уязвимость вызывает во мне что-то глубоко инстинктивное — потребность защищать. Претендовать на нее.

Осмелившись приблизиться к ней, я сокращаю расстояние между нами и провожу пальцем под ее подбородком. Тихий вздох вырывается из губ Дани, заставляя меня умирать от желания, а мой пресс напрягаться. Так мягко, как только могут мои сильные руки, я поднимают лицо Дани так, чтобы она посмотрела на меня.