Грешки

– Осенью, черт возьми, я буду слишком занят.

– Ах, Шеп, прости, но меня рекомендовал туда Джон, дав мне шанс сделать имя. Я не могу упустить такую возможность.

Кончилось тем, что Шеп сам отвез Джуно в Окгемптон и помог устроиться в общежитии, после чего они устроили пикник с цыпленком и пивом в уединенном местечке на берегу реки Торридж. Воды реки поблескивали в лучах предзакатного солнца.

– Мне невыносимо думать, что ты будешь работать с этими мускулистыми театральными суперменами.

Смотри не влюбись в кого-нибудь.

Джуно заглянула в грустные голубые глаза Шепа и взяла его за руку:

– Этого не случится. Я слишком счастлива с тобой и буду ужасно скучать по тебе. Надеюсь, ты будешь приезжать ко мне при первой возможности, да?

– Придется. – Он поцеловал ее. – Не могу же я целовать тебя по телефону.

Джуно притянула Шепа к себе и страстно ответила на его поцелуй, потом легла на спину, сунула руки под его одежду и почувствовала, как он напрягся.

– Пойдем к тебе, – прошептал Шел.

– А чем плохо здесь?

– Не дури, Джуно.

– Но вокруг ни души – Нельзя! Не могу же я оглядываться.

– Я буду сама посматривать через твое плечо.

– Боюсь, он не встанет.

– Наглая ложь! Он уже в боевой готовности. – Чтобы подтвердить свои слова, она расстегнула молнию на его брюках.

– Представляю, чем это кончится. – Шеп улыбнулся. – Респектабельный издатель арестован за эксгибиционизм!

Джуно усмехнулась.

– Я покажу тебе местечко, где его можно спрятать. – Она быстро разделась.

Они занимались любовью на берегу реки. Может, это теплые лучи солнца так подействовали на него, но Шеп проявил себя лучше, чем обычно. И вот Джуно изогнулась и вскрикнула, а мгновение спустя Шеп содрогнулся и, тяжело дыша, замер.

– О Боже, Джуно… Джуно!

Над их головами жужжала муха, и Джуно смахнула ее с плеча Шепа.

– О, почеши там, – томно пробормотал он.

– Не пора ли нам одеться? – спросила наконец Джуно.

– Не хочу одеваться. – Шеп уткнулся в ее шею.

Заметив неподалеку пивную бутылку, она осторожно потянулась к ней, обхватила за горлышко и подбросила в воздух. Бутылка с шумом упала в кусты рядом с ними.

Испуганный Шеп вскочил и, схватив брюки, прикрылся ими.

– Кто здесь?

– Спокойно, Уайз. Вы арестованы. Вашей карьере конец… ваша репутация погибла. Вашей спутнице всего четырнадцать лет… – твердо проговорила Джуно и тут же разразилась хохотом. – Ох, Шеп! Если бы только ты видел себя сейчас!

– Ах ты, чертовка! – Он бросил в нее свои брюки. – Ты мне за это заплатишь! – Пригвоздив руки Джуно к земле, он начал щекотать ее. Девушка извивалась и визжала.

– Перестань! – задыхаясь от хохота, закричала она. – Да перестань же, я не шучу!

– Проси прощения!

– Прости.

– Скажи, что любишь меня.

– Я тебя люблю.

Он перестал щекотать ее.

– Повтори еще раз.

– Я люблю тебя. – Вцепившись в Шепа, Джуно потянула его к себе.

В то лето в репертуаре Окгемптонского драматического театра были «Как вам это нравится?», «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» Стоппарда, «Оглянись во гневе» Джона Осборна и «Как важно быть серьезным» Оскара Уайльда Джуно еще никогда не работала с таким напряжением. Отвечая за декорации и освещение, она стремилась сделать все как можно лучше, вкалывала по пятнадцать часов в сутки и вставала с первыми лучами солнца. Редкие свободные минуты Джуно проводила на репетициях.

Актерский состав подобрался сильный. Основную часть группы составляла молодежь, получившая серьезную профессиональную подготовку либо в Лондонской академии музыки и театрального искусства, либо в Королевской академии театрального искусства – двух самых престижных учебных заведениях. Однако один из актеров, Ян Кэмбурн, с гордостью утверждал, что нигде не учился. Между тем именно он был самым талантливым и привлекал к себе какой-то стихийной чувственностью, хотя особой красотой не отличался.

Джуно раздражало его самолюбование. Ян считал, что для театра он дар Божий, а с женщинами вел себя как сущий дьявол. Он флиртовал налево и направо и, видимо, переспал за лето с большинством актрис из труппы.

Проходя мимо Джуно, Ян всякий раз похлопывал ее по заднице, что приводило девушку в ярость.

Шел, если ему удавалось вырваться, приезжал в субботние вечера, к концу спектакля, и всегда привозил деликатесы: сыр, шоколад, багеты с хрустящей корочкой, паштет, шотландскую копченую лососину, ветчину и вино.

Воскресенья принадлежали им. Молодые люди отправлялись в «ягуаре» на дикие каменистые пляжи северного побережья и, миновав небольшие селения на берегу Бедфордского залива, оказывались в уединенном, закрытом огромными скалами месте Бристольского залива, где купались в холодной воде и наслаждались видом ближних лугов, заросших дикими гелиотропами.

Иногда они отправлялись к югу, на более приветливое побережье Английского канала, или следовали вдоль реки Дарт, мимо яблоневых садов и сонных деревушек.