Грешки

– Значит, тебя приняли в театральную студию Ноэла Поттера? – У Джуно перехватило дыхание. – О, Лидия, это же великолепно! – На глаза ее навернулись слезы. – Мне будет очень не хватать тебя.

Лидия обняла подругу:

– Знаю. Я тоже буду скучать. Но мне пришлось это сделать. Надеюсь вернуться на последний курс.

– Как я проживу без тебя целый год? Ведь Алекс и Хоппи заканчивают университет! Господи, да здесь же никого не останется!

– Ошибаешься. – Лидия взяла пирожок с ананасами, отдала коробку Джуно и попыталась перевести разговор на нейтральную тему:

– А чем собирается заняться Алекс? Он тебе не говорил?

– Сказал, что хочет куда-нибудь уехать и написать пьесу.

– Жаль, что ни у тебя, ни у меня с ним так ничего и не вышло, – вздохнула Лидия.

– Мне тоже. Он великолепен, однако понапрасну растрачивает силы на умниц… вроде Хоуп Дженнингс.

Лидия фыркнула:

– Может, следовало второй курс проучиться в Рэндклиффе?

– Не понимаю. Уверена, ты ему нравишься.

– И ты – тоже. Может, дело в этом… он просто не знает, на ком остановить выбор. Кроме того, он не хочет связываться с однокашницами.

Джуно рассмеялась:

– Сколько раз мы с тобой обсуждали эту тему? И всегда бесплодно.

– Да… на горизонте неизменно маячит какая-нибудь Хоуп.

Алекс Сейдж сел в кровати и закурил «джойнт».

Сквозь тонкие оконные занавески в комнату проникали зеленые и красные отблески неоновых огней мастерской, расположенной напротив мотеля. Цветные пятна падали на грудь Алекса, на спину и плечи спящей Хоуп Дженнингс.

Между ним и Хоуп все кончено. Он понял это уже давно, но поговорить с ней серьезно все как-то не удавалось. Алекс делал намеки, не скрывал раздражения, но Хоуп словно не замечала этого.

Его отношения с женщинами обычно развивались по одной и той же схеме. Видя его покладистость, подружки вскоре начинали помыкать им. Это не усложняло ему жизнь. Он подчинялся, но не оставлял своей работы.

Однако наступал момент, когда Алексу хотелось располагать собой полностью. Он решил завтра же сказать Хоуп, что между ними все кончено. Девушка будет потрясена, а у него возникнет чувство вины. Тем не менее сделать это необходимо.

Но почему? Ведь Хоуп умна и красива. Мать одобрила бы его выбор. Друзья ему завидовали. И все же привычная схема сработала. Алекс пошел у нее на поводу, потому что она хотела его. Это льстило его самолюбию, но все произошло слишком быстро. Ему даже казалось, что он ее не очень хорошо знает. Но так казалось всегда.

Впрочем, были два исключения: Джуно Джонсон и Лидия Форест. Алекс строго соблюдал свое правило: не вступать в близкие отношения с однокашницами. Благодаря этому ему удалось за последний год узнать Джуно и Лидию лучше, чем всех других девушек.

Они его очень привлекали. Он хотел обеих. Но даже если бы он нарушил свое правило, кому из них отдать предпочтение? Ведь они близкие подруги! Выхода Алекс не видел.

И вдруг его осенило…

В ту весну Джуно нашла смелое решение в черно-белых тонах для художественного оформления новой пьесы Алекса «Контрасты». В ней была весьма интересная роль, предназначенная для Лидии. Постановка стала для всех новым триумфом, В день премьеры Алеке просил Джуно и Лидию прийти на вечеринку одних.

Когда же веселье было в самом разгаре, он увлек девушек в их комнату, расположенную этажом ниже.

– Это особый вечер, – сказал Алекс. – Моя последняя пьеса в Йельском университете – все равно что выпускной вечер. Я много думал о последних четырех годах, особенно о последних двух, когда ввели. совместное обучение. Против этого выступали многие парни. Тогда начался новый отсчет времени. Теперь я даже не помню, каким был Йель без девушек. – Алекс извлек из кармана джинсов штопор и откупорил бутылку «Шато д'Икем» урожая 1962 года. – Я уже не представляю себе жизни без вас обеих. Давайте же навсегда останемся добрыми друзьями. – Он разлил вино в три стакана и поставил на стол баночку печеночного паштета.

– За нас! – воскликнула Лидия, возбужденная выкуренным «Чикаго Бомбер», который пустили по кругу наверху.

Они чокнулись и выпили.

– С этим вином что-то не так, оно слишком сладкое, – сказала Джуно.

– Потерпи, – ответил Алекс, намазывая паштетом крекеры для девушек. – А теперь… откуси кусочек, а потом сделай глоток вина.

Джуно подчинилась и расплылась в улыбке от удовольствия.

– О Господи, я еще никогда в жизни ничего вкуснее не пробовала! Как глупо сомневаться в твоем вкусе. А что это за вино?

– Французский сотерн. Отец научил меня закусывать его печеночным паштетом. Эту бутылку я умыкнул из его винного погребка, когда навещал отца последний раз. Он, конечно, заметил это, однако не возражал, а только взял с меня обещание сохранить вино до какого-нибудь особого случая.

– Я польщена. – Лидия зажгла свечу и выключила люстру. – Значит, ты считаешь встречу с нами особым случаем.