Грешки

Каннский кинофестиваль состоялся в начале мая, а пять недель спустя Лидия и Стефан были в Нью-Йорке.

Именно в это время Джуно окончила Йельский университет. Стефан отбыл на совещание на Уолл-стрит, а Лидия, родители Джуно и Алекс отправились на церемонию вручения дипломов в Нью-Хейвен. В тот вечер граф заказал для всех праздничный ужин в манхэттенском ресторане «Четыре времени года».

Когда они приехали, на столике возле бассейна, в самом центре зала, их уже ждала бутылка шампанского «Луи Редерс Кристал Розе» в серебряном ведерке со льдом. Пока их рассаживали, Стефан незаметно положил возле прибора Джуно коробочку в подарочной упаковке. Официант разлил шампанское, и Лидия предложила первый тост:

— За первую выпускницу Йельского университета из штата Нью-Мексико. Заявления подали многие, отобрали немногих, но еще меньше тех, кто выдержал до конца эту гонку. За Джуно Джонсон — супер-женщину и супер-друга!

— Полностью присоединяюсь, — сказал Алекс.

Они выпили.

— А это откуда? — удивилась Джуно, заметив коробочку.

— Наверное, от какого-нибудь влюбленного официанта, — усмехнулась Лидия.

— Судя по карточке, от каких-то иностранцев, графа и графини. Не могу разобрать имя.

— Ох уж эти мне иностранцы! — Лидия пожала плечами. — Посмотри, что внутри.

Джуно развязала ленточку.

— Боже, никак от Картье?! — воскликнула она.

— Не тяни, мы все умираем от любопытства, — поторопил дочь Холлис.

Джуно вынула из коробочки золотую брошь с изображением маленького бульдога, усыпанного сапфирами и бриллиантами.

— Какая прелесть! — восхитилась Джуно. — Я сохраню ее на всю жизнь.

— Четыре года проучилась в Йеле, — заметил Алекс, — но не усвоила ничего, кроме банальных фраз.

— Заткнись! — Джуно поцеловала Лидию и Стефана. — Спасибо. Она восхитительна.

Граф был в хорошем настроении, ибо только что заключил выгодную сделку с китайцами, сулившую ему миллионную прибыль.

— А как твоя пьеса, Алекс? Критики очень лестно отозвались о ней.

— Да, пьеса понравилась, но увы, это не гарантирует ей коммерческий успех в этом городе. Людей же, готовых рисковать, не так уж много. Поэтому мы закрылись на прошлой неделе.

— Шутишь! Неужели нам так и не удастся ее посмотреть? — огорчилась Лидия.

— Пока по ней не сделают фильм, — улыбнулся Алекс. — Я сейчас работаю над новой вещью, не для постановки на Бродвее, — пояснил он Холлису и Мэри. — Нью-йоркский театр — настоящий византийский лабиринт. В каждом из его направлений едва различимые нюансы.

— Если ты и впрямь сотворишь нечто неслыханное, может, удастся поставить в театре Санта-Фе, — заметил Холлис. — От Джуно мы только и слышим о твоих необычайных талантах.

— А как ты, Лидия? — спросила Мэри. — Собираешься сниматься в следующем фильме? Мы читали восторженные отзывы о твоей игре в статьях о Каннском кинофестивале.

— Помолчи, мама. — Джуно встревоженно взглянула на графа, опустившего глаза в тарелку. — Фильм Бернара снимался до того, как Лидия и Стефан поженились.

Замужним дамам не пристало сниматься.

Лидия отхлебнула шампанского и простодушно улыбнулась:

— Верно. Я теперь слишком занята — и ребенком, и всем прочим, а кроме того, нашла выход для творческой энергии в кулинарном искусстве. Занимаюсь в Париже три раза в неделю и еще слушаю курс по энологии.

— А это что такое? — удивился Холлис. — Связано с медициной?

— Это наука о винах и виноделии, — объяснила Лидия. — Я хочу стать идеальной хозяйкой.

— Но ты уже стала, дорогая, — сказал Стефан. — Моя жена пользуется большим успехом, — с гордостью добавил он. — Я теперь получаю гораздо больше приглашений, чем раньше.

Они заказали ужин и несколько бутылок «Романэ-Конти» урожая 60-го года. Лидия показала фотографии малышки и похвасталась ее успехами.

— Мне не терпится увидеть мою маленькую крестницу, — улыбнулась Джуно.

— Увидишь завтра утром. И мы приглашаем вас всех в сентябре на крестины.

— Надеюсь, мне удастся приехать, — сказал Алеко.

— А мне теперь будет легко добраться из Лондона, — заметила Джуно.

— Из Лондона?

— Да… Я не хотела говорить заранее. Мне предложили учиться в мастерской Джона Флетчера, вы знаете, он художник-декоратор. Увы, оплачивается это плохо.

— Замечательно, Джуно! — обрадовалась Лидия. — Мы будем почти соседями.

— Значит, не разоримся на телефонных переговорах.

— А вот наши счета чертовски возрастут, — заметил Холлис Джонсон.

Утром Джуно пришла знакомиться с малышкой. Лидия и Стефан остановились в одном из домов на Шестьдесят второй улице, купленных Стефаном перед женитьбой. Фасады высоких кирпичных пятиэтажных зданий-близнецов обвивал плющ. В том, что находилось восточнее, была теперь нью-йоркская резиденция графа и графини де ла Рош. Фасад поблескивал бронзовой отделкой. Второй дом предполагалось переоборудовать и сдать в аренду, но отделочные работы еще не закончились.

Дворецкий встретил Джуно и проводил ее в детскую.

Лидия взяла дочку на руки:

— Последнее прибавление к аристократическому семейству.

— Да она красавица! — воскликнула Джуно. — До сих пор удивляюсь, что ты — любящая мать.