Грешки

Приняв душ и переодевшись, Лидия спустилась к обеду. Ей подали свежую рыбу из Луары, салат с грибами и легкий освежающий мускадет. После обеда она осмотрела поместье и обнаружила плавательный бассейн с раздевальней, сооруженной в виде китайской пагоды из крашеного и позолоченного дерева. За бассейном находился теннисный корт, окруженный пальмами, где прогуливалась пара павлинов.

Вернувшись, Лидия села в уютной гостиной. На стенах, обитых холстом, висели полотна модернистов:

Фреснея, Пикассо, Дерена, Брака, Матисса. Лидия расположилась в кресле у окна с книгой об этой местности, которую обнаружила на столике возле кровати.

Без четверти пять появился Стефан де ла Рош в кожаной куртке, твидовых брюках и светло-голубой водолазке. Он раскраснелся и держался гораздо проще, чем в своей парижской резиденции.

— Лидия! Простите, что не встретил вас. Неожиданные дела нарушили все мои планы… — Он улыбнулся и расцеловал ее. — Надеюсь, вы не слишком скучали.

— Напротив, я с удовольствием побродила вокруг.

Здесь восхитительно!

Стефан подошел к китайскому ларцу со спиртным.

— Шерри? — спросил он. — Я привык к нему в Оксфорде. Прекрасно снимает напряжение в конце дня и доставляет большое удовольствие.

Они выпили по рюмочке амонтильядо — крепкого напитка с ореховым привкусом, после чего Стефан рассказал историю замка.

— Он был построен Генрихом IV как охотничий домик, а позднее подарен Хлое да Маро, последней фаворитке короля. Замок назывался «Амур да руа», но с годами название, искаженное местным произношением, превратилось в «Мурдуа». Во времена Наполеона замок перешел к моей семье. В конце прошлого века мой прадед реконструировал его. Отец же им не занимался, поскольку не любил эти места и жил в основном в Лондоне или в Иоганнесбурге, где владел рудниками.

Я унаследовал это поместье в 1959 году, когда мне было двадцать семь лет, и относился к замку по-особому с тех пор, как начал проводить каникулы здесь, у деда и бабки. Я модернизировал интерьер, решив отдыхать в замке и без особых церемоний принимать гостей. В отличие от меня моя бывшая жена Мари-Лор любила роскошь. Из-за этого у нас постоянно возникали разногласия, но в конце концов мы пришли к компромиссу. Некоторые комнаты до сих пор отделаны и обставлены по ее вкусу. Пока я не успел переделать их. Эту комнату декорировали по моим указаниям, и мне приятно, что вы расположились в ней. Здесь мило, не правда ли?

— Чудесно. Однако признаюсь, я немного удивлена, ибо ожидала увидеть нечто похожее на ваши парижские апартаменты…

— В Париже мне нужна большая респектабельность, а здесь, в деревне, я могу быть самим собой.

За ужином Стефан снова извинился за то, что оставил ее в одиночестве.

— Но завтра я свободен и покажу вам поместье и всю округу. Вы ездите верхом?

— Да… но я не взяла костюма для верховой езды, — Увы, вы не можете скакать верхом, как леди Годива. — Он улыбнулся. — Однако не беспокойтесь и положитесь на меня. Я что-нибудь придумаю.

Лидия проснулась в самом скверном состоянии. Горло отекло и болело. Она ощущала резь в глазах, озноб и ломоту. Девушка нажала кнопку, и Анье тут же принесла завтрак и коробку с костюмом для верховой езды, доставленным из Тура. Услышав, что Лидия плохо себя чувствует, Анье вышла и вскоре вернулась вместе с графом.

Стефан присел на кровать и пощупал лоб Лидии.

— Боже, да у вас жар! — Он велел послать за доктором. — Ничего, несколько дней в деревне, и вы встанете на ноги.

— Простите. За целый год я ни разу не простудилась, а тут — на тебе! Ну и гостья!

Сказав, что у Лидии грипп, доктор посоветовал ей отдыхать и принимать антибиотики. Дав девушке успокоительное, он уехал, а Лидия погрузилась в сон.

Проснувшись через насколько часов, она с изумлением увидела великолепный рояль и позвонила. Однако появилась не Анье, а Стефан с бульоном и тостами.

Поставив поднос, он коснулся губами лба Лидии.

— Жар спал. Как вы себя чувствуете?

— Немного лучше. — Она указала глазами на рояль. — Неужели это не сон?

— Я подумал, что музыка доставит вам удовольствие.

Хотите, я вам что-нибудь сыграю?

— О, прошу вас! Очень хочу!

— Рад, что вы довольны. Мне хотелось сделать вам сюрприз.

Полчаса пролетели незаметно: Стефан сыграл двенадцать этюдов десятого опуса Шопена. Закончив, он повернулся к Лидии.

— Боюсь, мои пальцы утратили беглость. Последние несколько месяцев я не подходил к роялю.

— Где вы научились так превосходно играть?

— Моя мать, великолепная пианистка, с детства учила меня, желая привить мне вкус к музыке. Я играю еще на виоле и на теноровом джазовом саксофоне.

— Сыграйте, пожалуйста, что-нибудь еще… если вы не устали.

— Разве можно устать, развлекая такую красавицу? — Он улыбнулся. — И разве можно отказать столь благодарной слушательнице? А что вы хотели бы услышать?

— Полагаюсь на ваш выбор.

Он сыграл марш из «Аиды» Верди, польский танец Шарвенка, потом «Голубую рапсодию» Гершвина.

— Браво! — воскликнула Лидия. — Никогда еще болезнь не доставляла мне такого удовольствия!