Гремучий Коктейль - 2

Со стороны, наверное, это было похоже на очень короткое, но обжигающе страстное танго или фламенко. Я, удерживая на вытянутой руке бульдога, вращаюсь волчком, часто-часто переступая ногами и панически думая о том, что он сейчас вырвется. Захлебывающаяся криками книга, похожая на брошенную девушку, никак не может понять, что ей делать (выдернуть собаку телекинезом, Фелиция!), пес, перед глазами которого хоровод, а в груди сплошной стресс, с хрипом извивается, дергаясь изо всех немалых собачьих сил…

… и тут коврик. Трижды проклятый коврик-циновка, который я, по своему раздолбайству, просто-напросто забыл запихать под кофейный столик!

Падал на паркет я в полном шоке, выпуская из пальцев намертво (казалось) зажатую в них шкуру гадского барбоса. Что еще хуже — свободной рукой я наотмашь приложил гримуар, унесшийся куда-то с нечленораздельным воплем. А грянувшись на пол и увидев потолок в алмазах, тут же похолодел, услышав тяжелое всхрапывание!

А затем мне вцепились в ногу, рванув ту с такой силой, что я просто проскользил по полу!

Затем еще и еще. Я, в ушах которого до сих пор стоял треск с хрустом разгрызаемой ножки, попросту запаниковал, застыв в ожидании чудовищной боли.

… но она не пришла. Зато пришел ужас, так как самым внезапным образом темная тварь вцепилась в уже другую мою ногу, вновь начав мощно дергать!

Это конец… безногие в этом, далеко не худшем из миров, не выживут. Я не смогу быть ревнителем. Никем не смогу быть… Может, хоть на коляске? Чертов Витиеватый…

— Кейн, вставай, — послышался сварливый голос Фелиции, — Чудовище получило что хотело. И это был не ты.

Что?! Я не понял, что мне только что сказали? На каком языке? Что имели в виду?

— Да вставай же! — взвыла книга, — Не слышишь, в дверь звонят! Мне что, самой открыть?

Слишком много слов.

Но встать, хотя бы подняв верхнюю половину туловища с пола, я встал. И глаза даже открыл, несмотря на стоящее перед внутренним взором зрелище измочаленных в кровавую бахрому ступней ног.

Ноги были целыми. Но босыми. Пронзительно босыми.

В пяти шагах от них лежал хренов Курв, зажав между передними лапами огрызок моего ботинка, и любовно облизывал его, отрывая мелкие клочья от мягкой подошвы. Кажется, он был самой довольной собакой во всем земном шаре.

Я молчал и смотрел. Книга ругалась. В дверь звонили.

Глава 2

У дарёных знаний есть парочка проблем, с которыми надо бороться и, что куда важнее, — победить. Первое: тебе частично навязывается характер того, кому знания принадлежали ранее, не бывает чистых навыков без чужого восприятия. С этим справиться довольно просто, нужно только немного времени и много самоконтроля. А вот второе куда досаднее — мой «донор», одаривший меня этим богатством, сильно отличался по физическим характеристикам от моей скромной персоны.

И вот из-за этого я, вполне достойный и даже элегантный молодой человек, сейчас нещадно ловил по щам. По остальным частям тела тоже.

— Прискорбно!

— Отвратительно!

— Двигаешься как червяк!

— Сонная муха!

— Что у тебя с дистанцией, Дайхард? Ты окосел?!

Каждая гнусная инсинуация завершается молниеносным тычком длинной затупленной рапиры, таким, который я никак не успеваю парировать. Опаздываю, промахиваюсь, путаюсь в руках и ногах. Наконец, получив укол в плечо, отскакиваю, разрывая дистанцию, а затем бросаю тяжелую неуклюжую палку.

— Хватит!

— Что? — с издевкой спросила стоящая наизготовку Кристина Тернова, — Это всё? Вот это вот — всё?

— Сначала ты стоишь часами у меня под окнами, жутко пялясь на них, подсылаешь кота, а затем внезапно звонишь в дверь, суешь мне эту палку…, - я пнул лежащий на полу прут, — … и начинаешь орудовать своим вертелом? В обуви? По моему паркету?

— Думаешь, враг бы стал ждать, пока ты приготовишься? — бледная черноволосая девушка еле заметно улыбнулась.

— Была бы ты моим врагом, — тут же едко ответил я, — то просто бы кинул в тебя вот этим смятым ковриком, а затем, взяв со стола пистолет, застрелил бы. Или, боярыня Тернова, вы изволите сказать, что сможете отбить этот коврик без чернокниги, которая лежит на этом же столе?

— Не сможет. Ты её с ног собьешь, — уверенно произнесла… произнес упомянутый чернокниг, действительно там и лежащий.

— Станис! — тут же вспыхнула злостью Кристина, действительно бывшая слишком… хрупкой для своих восемнадцати лет. Девушка напоминала ну очень изящную статуэтку с еле заметными усердному глазу выпуклостями.

— Итак, — прервал я их, — Если мы проигнорируем эту слабо замаскированную попытку моего избиения, то чем обязан счастью видеть вас троих у себя в гостях? После целого месяца, в течение которого боярыня изволила преследовать меня, сверля взглядом? На расстоянии? Возможно, лелея зловещие замыслы? Или же они как раз в этом и заключались? Побить меня палкой?

Оба гримуара расхохотались на два голоса, а носительница самых длинных и толстых кос страны аж побледнела от злости. Хотя, казалось бы, куда сильнее?

— Я что, угадал? — недоуменно усугубил я ситуацию, от чего разумные книги буквально взвыли, а из коридора в комнату заглянул с удивленной мордой Курв.