Греховные уроки

Я встаю в стойку, которую тренер принял перед ней, а затем делаю выпад вперед, хватаю Адрианну за плечо и пытаюсь использовать свой вес, чтобы повалить её. Все проходит примерно так, как я и ожидала, — я падаю на мат вместе с ней.

Мы обе взрываемся хохотом.

— Ты в этом безнадежна, — говорит она.

— Знаю. — Я встаю и протягиваю ей руку, которую она принимает. — Я бы хотела, чтобы боевая подготовка не была обязательной.

— В этом году и я тоже. Мне всегда это нравилось, но не сейчас. — Она бросает взгляд на тренера, который делает обход. — Тренер заставляет меня ненавидеть занятия.

— Это отстой. Как ты можешь заставить его остановиться? — Спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

— Без понятия. Кажется, чем больше я ему отказываю, тем решительнее он становится. — Она хмурится. — Как будто его никогда раньше не отвергали или что-то в этом роде.

— Может, так и есть. Я имею в виду, посмотри на него.

Нельзя отрицать, что тренер Дэниелс чертовски привлекателен. С темными волосами, темными глазами и телом, за которое можно умереть, покрытым татуировками.

Она вздыхает.

— Внешность — это еще не все.

— Что я вам говорил насчет болтовни? — Тренер рявкает у меня за спиной, заставляя нас подпрыгнуть.

Я тяжело сглатываю и принимаю стойку.

— Почему бы тебе не перевернуть меня на этот раз?

Адрианна кивает и делает выпад вперед, без усилий переворачивая меня на спину.

— Хорошая работа, Адрианна, — говорит тренер, и идет дальше.

Адрианна помогает мне подняться на ноги.

— Думаешь, он такой сексуальный? Почему бы тебе не попробовать залезть к нему в штаны, чтобы он забыл о моих?

Я смеюсь над этим.

— Он горячий, но я не хочу заниматься с ним сексом.

И причина в том, что я совершенно одержима совершенно другим профессором. Если бы это был Ниткин, я была бы первой в очереди и, вероятно, единственной.

Она задирает нос.

— Тогда перестань говорить мне, что он секси. Мне не нужны ничьи жалкие объедки. У него было слишком много учениц за то время, что мы учимся в СА. Меня от этого тошнит.

— Правда.

Я разминаю плечо, которое ноет от давления, оказанного Адрианной.

— Тихо, вы обе. Я больше не буду просить вас держать рот на замке, — рявкает тренер позади нас.

Несмотря на то, что все болтают во время боевой подготовки, тренер выделяет нас, и это выводит меня из себя. Я оборачиваюсь и злобно смотрю на него, ярость накатывает на меня по какой-то необъяснимой причине, в основном потому, что этот засранец только что приставал к Адрианне, как будто имеет на это право, а теперь говорит нам заткнуться.

— Может быть, я закрою рот, когда Вы перестанете сексуально домогаться моей подруги и прекратите попытки заставить ее сосать Ваш член.

Слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю по-настоящему подумать об этом.

Глаза Адрианны расширяются, и она недоверчиво смотрит на меня.

Тренер, который всегда был самым добродушным из учителей, выглядит совершенно разъяренным, когда идет ко мне.

— Это всё, Морроне. Немедленно отправляйся к Ниткину. Я не потерплю, чтобы ты разговаривала со мной в таком тоне.

Я тяжело сглатываю при упоминании профессора Ниткина.

— Сэр, простите, я…

— Сейчас же, Морроне. Ты из этого не выберешься.

Я оглядываюсь на Адрианну, которая бросает на меня извиняющийся взгляд, хотя это не ее вина. Да, я заступилась за нее, но давно пора кому-нибудь это сделать. А потом поворачиваюсь и направляюсь из спортзала в кабинет к Ниткину, моё сердце бешено колотится в груди.

Думаю, в глубине души я хотела, чтобы так произошло. Это способ выяснить, была ли моя реакция в девятом классе на его наказание одноразовой или глубоко внутри я мазохистка.

Глава 4

Гаврил

От стука у меня напрягается позвоночник, а в венах пульсирует адреналин. Всякий раз, когда ко мне стучат в дверь во время свободного периода, это всегда ученик, отправленный для наказания. Жажда крови, возникшая сегодня утром после порки того мальчишки, до сих пор не прошла.

Я прочищаю горло.

— Кто там?

— Камилла Морроне.

Кровь устремляется на юг при звуке ее голоса, и жар врезается в меня, как товарный поезд. Мне повезло, если это будет именно она в то время, как я изо всех сил пытаюсь сохранить контроль над своими садистскими порывами.

Неужели она действительно здесь для наказания?

Всего сорок минут назад Камилла стояла передо мной и протягивала свое эссе, которое, по иронии судьбы, я сейчас оцениваю. Она едва скрыла разочарование на своем лице, когда я выхватил его, не обращая на неё особого внимания, и сказал, чтобы она шла на следующий урок.

Я понимаю, что молчал слишком долго, когда её голос снова зовет с другой стороны двери.

— Можно войти?

От этого сладкого звука мой член становится тверже, чем когда-либо, и осознание прокатывается по моей спине.

— Конечно, заходи, — зову я, ненавидя хрипловатый тон своего голоса.

Никто не отправлял Камиллу в мой кабинет с тех пор, как она училась в девятом классе. Я знаю, что в тот день ей было стыдно. Сбитая с толку естественными ощущениями, которые она испытала от моего грубого обращения с ней.