Грехопадение

— О, теперь ты говоришь, что занимаешься сексом с парнями? — смеялась я, следуя за ним на кухню. 

Большая часть туловища Шейна находилась в холодильнике и выуживала оттуда продукты. Когда он был удовлетворен тем, что нашёл, то бросил всё на кухонную тумбу и потянулся за сковородой. 

— Ну, если честно, то почему ты думаешь, что я не могу ничего приготовить?  

Он стоял перед плитой, выливая полную крышку растительного масла в сковороду, так что я не могла видеть выражения его лица. Он разбил три яйца сразу прямо в сковороду. Я задумалась о том, сколько скорлупок упало туда? 

Он откинул крышку мусорного ведра, выкинул скорлупу и повторил процесс. Потом измельчил, перемешал и добавил остальные ингредиенты и зажег горелку. Он поднял рубашку и вытер ею пот со лба. 

О боже, он прекрасен! Большая черная татуировка в виде дракона начиналась на его локте, извивалась вокруг правого плеча и скрывалась на лопатке. Толстые черные языки пламени изящно превращались в голубя со сложенными крыльями. Его светло-бронзовая кожа натянута под тугими рельефными мышцами. То, что девушки бросались на него, было вполне объяснимо. Я жалела его, гадая, чувствовал ли он когда-то большее, чем ощущение собственной кожи. 

Он вытащил две тарелки из шкафчика с таким видом, как будто это была его собственная кухня. Блин, сколько раз за последние шесть месяцев он готовил здесь? 

 Поставив одну тарелку передо мной, а вторую забрав себе, он сел и сунул вилку с едой в рот.  

 — Омлет со шпинатом, грибами, зеленым перцем и сыром а-ля Шейн, — сказал он, пережёвывая. — Ты не ответила мне. Что во мне заставляет тебя думать, что я не умею готовить? 

 Я наколола омлет на вилку и откусила кусочек. Черт, это было вкусно. 

— Ты просто создал впечатление ограниченного, который берет все от других людей. Я скорее поверила бы, что разные блондинки делают тебе завтрак каждый день. 

 Он одарил меня удивлённым взглядом. 

— Ладно, ты права. Наполовину. Может я и ограниченный, но я умею готовить и, признаться, мне больше нравятся девушки с чёрными волосами, нежели блондинки. — Он засмеялся. Его ледяные голубые глаза смотрели на меня. — Ну, так что? Нравится? 

Это был лучший чёртов омлет, который я когда-либо пробовала. Я молчала, подбирая слова. 

— Ага. Спасибо. Я даже не представляла, насколько сильно я была голодна, — проворчала я.  

Он сунул вилку с едой в рот и принялся жевать. Он наклонился вперёд с серьёзным выражением лица: 

— Так что за дела? Что за интенсивное отвращение ко мне? У меня никогда не было девчонки, которая не пыталась бы ухватиться за меня. А нет, подожди, ты точно девушка? 

Я засмеялась в ответ на его наглость. 

— А, может быть, ты ещё думаешь, что я лесбиянка, только из-за того, что я не бегаю за тобой? 

— Би? Возможно, ты просто играешь в труднодоступную? 

— Ты действительно зациклен только не себе. Приготовься, Шейн, должно быть тебе сложно это услышать, — поддразнила я, — но ты просто не для меня. Прости. 

На мои слова его глаза заблестели. 

— Тогда кто для тебя? — он целенаправленно обратил внимание на то, как я затрясла головой. 

Я встала и положила свою тарелку в посудомоечную машину. Я откинулась назад, оперлась локтями на стол и задумалась. 

— Кто-то, кто не будет думать обо мне, как о ходячем влагалище. 

Он застонал от смеха. 

— Ходячее влагалище! Вот дерьмо, если бы только такая штука существовала! — Он смеялся так сильно, что ему пришлось вытирать слезы с глаз. 

Я улыбнулась. 

— Ну, так и в чём твоя проблема? Что заставляет тебя думать, что женщины должны расстилаться перед тобой? Может, случилось что-то такое, что сделало тебя таким ненадежным для отношений или обычной дружбы с девушкой? 

 Его улыбка увяла. Он посмотрел на меня. 

— Здесь нет каких-либо глубоких причин, где можно было бы покопаться. Я просто ни от кого ничего не хочу. Никогда. Но у меня нет необходимости. Любая девчонка, с которой я сплю, знает мои намерения. Они просто хотят трахаться с солистом «Безумного мира», поэтому я даю им то, чего они желают, и получаю то, что я хочу от них. Большего не нужно. Никто из них и не стоит большего. 

Это было так грустно. 

Он встал, вытянул руки над головой и громко зевнул. 

— Ну, а что насчет тебя, чем занимаешься? Где ты жила всё это время? — спросил он, сразу же закончив свой грустный монолог. 

Я невольно вздрогнула. 

— На данный момент я безработная. В течение последних нескольких месяцев я жила с моим братом в хосписе, моя работа заключалась в том, чтобы обустроить его удобствами. 

Сочувственное выражение пробежало по его лицу. Оно совершенно не соответствовало его свободным идеалам, заставляющим меня думать, что он намного больше, чем хорошенький вокалист Шейн Макстон. Но, какое это имеет значение? У меня были собственные проблемы и собственное прошлое, которое, я уверена, было намного невероятнее, чем его. 

— Это тяжело. А твои родители? Почему ваша семья просто не переехала туда, чтобы быть с ним? 

— Нет. Мои родители мертвы. Только я и Джейк. — Я бы хотела, чтобы эта испанская инквизиция прекратилась. — А ты? На что похожа твоя семья? Откуда ты? Чем занимаешься?