Грехи сердца

Видимо у Дагана отсутствовали такие приступы растерянности.

– Ты моя, Рокси Тэм. А я свое оберегаю и защищаю. – Его серые глаза блестели диким неистовым животным светом. Даже немного пугающим. – Ты моя.

Ее сердце сжалось, потом ударило о ребра слишком сильно и быстро. Рокси резко отскочила от Дагана, бросаясь на четвереньках в дальний угол кровати. Приготовилась бежать. Возможно, драться. Пока он не попытается коснуться, Рокси не знака, как поступит.

Даг, казалось, понял это, поскольку остался на месте, глядя на нее, но не двигаясь. Желая. Рокси могла видеть, как Даган стиснул руки в кулаки и напряженно сжал губы.

– Я никому не принадлежу, только себе. – Слова вышли невыразительные и холодные, но внутри она закипала.

«Что точно он сказал? О каких правах заявлял?»

Рокси почувствовала, как перехватило дыхание, на сердце стало слишком тяжело, пульс бился тревожно и быстро.

– Ты не можешь просто схватить меня за волосы, ударить по голове и утащить в свою пещеру...

– Почему нет?

– Почему...

Она посмотрела на его рот, уголки губ слегка приподнялись, и поняла, что Даган смеется над ней. Про себя, очень стараясь не рассмеяться вслух.

– О! – Рокси сделала выпад и ударила его кулаком в плечо. Он не вздрогнул, даже не пошатнулся, просто принял удар.

Потирая кулак, Рокси сердито посмотрела на него.

– Ты так прекрасна, когда злишься, Рокси Тэм, – пробормотал Даган и переместился так быстро, что она даже не успела моргнуть.

Он толкнул ее на спину, прижав всем своим весом.

– Так этот весь разговор "Ты моя"просто шутка? Верно? – Она не знала, какого ответа хочет, только понимала, что в ожидании затаила дыхание.

Даган ничего не сказал, только посмотрел на нее сверху вниз. Серые глаза сверкали тем же ярким светом. Это нервировало, пленяло, притягивало, пугало. И все одновременно.

Нежно, как нежно он ее поцеловал. Теплые губы, дразнящий, соблазняющий язык. Рокси обвила шею Дагана руками и ответила на пылкий поцелуй.

Она прервала поцелуй и сделала вдох, борясь за ясность. Нужно забыть о вопросах и просто наслаждаться моментом и сексом, а не искать чего-то. Не стоило заморачиваться.

– Ты мне не ответил.

– Я никогда не лгу.

– Что? Никогда не лжешь? В смысле?

– Ты хочешь, чтобы я сказал, что пошутил. Хочешь, чтобы я сказал, что не испытываю желания приковать тебя к себе цепью и никогда не отпускать. Ты хочешь, чтобы я сказал, что не жалею о тех одиннадцати годах, которые провел в мечтах о тебе, так ни разу и не прикоснувшись. Я не могу сказать этого без лжи.

А затем он наклонился над ней, изящно, хищно. Руки стали касаться ее тела, искать, заставлять стонать, порождать недоумение: как она могла снова хотеть его. И главное, как она вообще могла когда-либо перестать его желать.

Слегка сжав бедра Рокси, Даган перевернул её лицом в простыни и прижал твердый, горячий член к попке девушки.

Он раздвинул ее бедра своими. Затем с недовольным рыком раздвинул ноги шире. Она задохнулась, когда Даган опустился к её естеству и стал ласкать клитор, пока тот не стал припухшим и чувствительным от его прикосновений.

– Я хочу взять тебя вот так. Удерживая под собой.

Рокси поняла. Он примитивное существо, которое, несмотря на долголетие и опыт, руководствуется одним принципом: ешь, спи, убивай.

Теперь, когда он нашел ее и решил предъявить свои права, в своей голове Даг уже владел ею. Она принадлежала ему.

И для нее Даган Крайл сделает все. И не важно, что понадобится – ухаживать или истекать кровью.

Рокси не знала, почему осознание этого не привело ее в дикий ужас. Возможно, она сама не так далека от всего примитивного.

Однако если дело дойдет до выбора, кто она и кто он – Дочь Исет и сын Сета? Что тогда он будет делать? А будет у него выбор вообще? А у нее?

Даг прикусил ее за плечо, затылок.

– Я хочу заставить тебя кончить. Заставить кричать.

– Так сделай это! – бросила Рокси, раздвинув ноги шире.

Локан открыл глаза и уставился в темноту. Полную и абсолютную. Ни луны, ни звезд.

Он лежал на песке, ощущая неудобство. И все же ни зги не видно.

Моргнув, Локан коснулся лица.

Или нет?

Он ничего не чувствовал. Ни кончиков пальцев, ни щек.

Потом вспомнил о реке, лодке и повернулся на бок. Движение вызвало тяжесть в желудке и боль в груди. Ощущение почему-то казалось неправильным.

Он мертв?

Мысль показалась странной. Невозможной. Разве о н мог умереть? Он смертен?

Локан покачал головой, пытаясь вспомнить.

Его имя Локан. Он был... чем? Кем?

Он попытался вспомнить другие имена, мысли. Появилось только одна.

Воспоминание о прекрасном, мелодичном смехе.

Внезапно тьма отступила, и он искупался в солнечном свете, ярком жарком солнце и почувствовал запах лета. Смех окружал со всех стороны, в различных интонациях и тембрах. Затем пронзительный вопль радости, сопровождаемый еще более громким смехом.

Локан чувствовал на лице солнечные лучи, слышал свист ветра в волосах.

«Подтолкни, папа. Подтолкни меня выше».