Грехи сердца

Она видела эти глаза тысячи раз в своих снах. Ртутно-серые. Одновременно светлые и затуманенные. В обрамлении темно-коричневых ресниц. Холодные, как высокогорное озеро, или бесконечная ледяная пропасть.

На краткое мгновение его взгляд потеплел, когда Даган скользнул по ее чертам, носу, подбородку, вниз к кончикам пальцев на ногах. Эта теплота проникла в нее, вскрыв большую коробку замешательства.

Рокси оттолкнула его, ожидая своего шанса. Ей необходимо сбежать от него, но нет смысла тратить энергию. Она проигрывала в грубой силе.

Хитрость лучше гнева.

Поэтому она перестала сопротивляться, Даган переместил захват с талии на запястья. Подавив желание извиваться и вырываться с его рук, девушка заставила себя замереть, просчитывая шансы. Он понятия не имел, что она может сделать коленями.

Но то, как сузились его глаза, предупреждало, что мужчина не доверял молчаливому согласию.

― Понимаю, ты тип предпочитающий темноту, ― пробормотала она, склонив голову к люстре.

― Правильно поняла. Темнота работает на меня. В отличие от тебя, ― он выстрелил в нее непонятным взглядом,― я пытаюсь проявлять любезность. Я полагал, ты представительница тех, кто предпочитает свет.

― Толкать меня к стене и дергать за волосы – любезность? ― Она не хотела, чтобы он стал нелюбезным. ― Ты убиваешь меня своей добротой.

Он переместил вес и поморщился.

― Ты нанесла мне удар.

Дерьмовый Шерлок. Она пожала плечами.

― Ты схватил меня.

Одна сторона его губ дернулась с едва заметным намеком на улыбку.

― Я не подвергаю сомнению правильность действия, просто скорее удивлен, что тебе это удалось.

Это правда.

Ее губы дрогнули, прежде чем Рокси подавила даже намек на юмор. Ее не должно волновать, что парень-жнец, кажется, немного уважал работу, которую она проделывала своим ножом, несмотря на то, что порезала она его самого.

― Это ― подарок.

Улыбка стала шире, пока её не осенила вспышка воспоминания его белозубой улыбки. С колотящимся сердцем Рокси смотрела, опешив. Мужчина выглядел в точности так, как она помнила. Точно так же, как в ее снах.

«М-м-м, он хорош. Красивое оружие, отточенное, гладкое, смертоносное. И оно ей нравилось. Черт».

― Беги, а я тебя поймаю. ― Он ослабил хватку настолько, чтобы Рокси смогла вырваться и стала потирать одно за другим запястье. ― Заставь меня гнаться за тобой, и я буду ― он понизил голос до угрожающего шепота, ― недоволен.

«Не сомневаюсь».

Нагнувшись, он вытащил нож из бедра. Брызнул небольшой фонтан крови. Даган раздраженно застонал, разорвал свою футболку по шву, затем разорвал эту часть еще наполовину. Одну часть сложил со скрупулезной тщательностью и сильно нажал на рану. Через несколько секунд, использовал второй кусок, чтобы завязать первый. Однако настороженным взглядом он продолжал следить за ней.

Рокси думала о фиксации болтами...

― Даже не думай об этом.

― Я нет. ― Больше нет.

Даган вытер нож о джинсы. Под его самодельным бинтом кровоточила трехдюймовая рана, повязка окрасилась темной кровью. Ее запах...

Рокси замерла, справляясь с природой. Инстинкт кричал наклониться, разорвать джинсы и дотронуться ртом до кожи, ухватиться за него, как пиявка и пить, пить, пить, как паразит, коим она являлась. Сила потребности потрясала. Волнующе. Раньше это ее не задевало так сильно.

Это потому, что его кровь сверхъестественна? Или потому, что именно его вина в том, что она вообще испытывала подобную потребность? Одиннадцать лет назад Даган пробудил семена твари, которой Рокси стала. Он закончил ее прежнюю жизнь и дал новую, оставив на извилистой тропинке, по которой она пришла к этому моменту.

И ушел.

Думал ли он потом об этом? Дал ли ей изменить решение?

Нет. Он оставил ее проходить весь путь самостоятельно. Споткнуться, упасть, почти сдаться. Ненавидеть и проклинать его.

Бояться.

Видеть во сне, жаждать, рисовать себе, что он спас ей жизнь, жить, словно в аттракционе. Что еще хуже: ночью она просыпалась, мечась и покрываясь потом, но не от ужаса, а потому что он снился ей.

Наполняя и овладевая.

В те ночи она ненавидела себя больше, чем его.

И теперь Даган здесь так же красив и смертоносен, как она помнила.

Он ее создатель. И враг ее рода. Ее враг.

Даган подбросил нож и поймал за лезвие, предлагая ей рукоятку.

У нее вырвался жесткий смех.

― Ты что придурок для битья?

― Снова испытаешь его на мне, и я согну нож пополам, ― голос звучал очень ровно.― Затем я сломаю тебе пальцы.

Она зыркнула на него исподлобья: « Да он смог бы».

― Обещания, обещания. ― Но он не обещал убить ее. Значит, хотел, чтобы она осталась жива.

Потому что ему что-то от нее надо.

«Что?»

― Ты меня помнишь? ― спросил он.

«Вопрос немой задницы».

― Да я помню тебя, стручок ванили. Мальчик-жнец.

« Я помню все. Крики. Тела. Кровь. Ужас».

Рокси накрыла переполняющая волна благодарности, потому что он оставил ее в живых. Потому что искаженным способом проявил доброту.