Грехи отцов. Том 2

Отец посоветовал мне прочесть детям лекцию о вреде наркотиков, но я возразила, что лекции подобного рода портят установившиеся отношения и способы общения в семье. Во время обсуждения молодого поколения Рози заметила, что на Среднем Востоке все по-другому, там никто и не думает сжигать свои призывные повестки и курить марихуану. Лори же сказала, что ее дети, слава богу, никогда не будут этим заниматься, что конечно же нельзя сказать о моих. Алисия просто отметила, что все мы живем в ужасное время, и я знала, что она думает об Эндрю, который, пережив один срок службы во Вьетнаме, вернулся туда на второй срок и теперь снова регулярно писал письма о войне.

Уже заросла травой могила Кеннеди, а кровь все продолжала проливаться в Америке, и все возрастающая ярость продолжала витать в воздухе, которым мы дышали.

— Что нового? — спросила я, садясь за стол одним весенним утром шестьдесят седьмого года.

— Ничего особенного, — ответил Пол, просматривая утреннюю газету. — На следующей неделе будет парад в поддержку войск во Вьетнаме. Представляешь? В Чикаго еще одно массовое убийство в поддержку парня, который убил восемь медсестер в прошлом году… Еще один мятеж и еще один черный призывает к революции. В общем, обычный газетный мусор, ничего важного.

— Боже, — сказала я, — однажды, встав утром, я вдруг подумаю, что все в Америке сошли с ума. Наверное, Себастьян правильно сделал, что уехал в Англию.

— Англия! — вздохнула Саманта, — «Стоунз»! Мик! Оу-у!

— Ну хватит, — произнес Пол, — это ужасно, жить под одной крышей с помешанной на сексе двенадцатилетней девчонкой!

— Ты говоришь так, потому что ты неповоротливый малый, да ни одна девушка не согласится показаться с тобой на людях!

— Пол, Саманта, прошу вас! Я не могу это слушать за завтраком, когда еще не успела выпить и чашку кофе.

Зазвонил телефон.

— Я возьму, — вскочила Саманта, которая недавно получила счет за телефонный разговор с одноклассником, который переехал в Калифорнию, на 300 долларов.

— Если это Билл, — прокричала я ей вдогонку, — непременно выясни, не звонит ли он за счет абонента, — родители Билли быстрее меня узнали об этих междугородних звонках.

Потом наступила пауза, спасительная передышка, пока Пол читал новости спорта, и в тишине я выпила свой кофе. Кристина и Бенджамин были где-то наверху с няней. Слышен был голос Бенджамина, но я не предала этому значения.

— Мама, это тебя, — Саманта выглядела разочарованной.

— Хорошо, — я быстро поднялась. — Знаешь, кто это?

— Это дядя Себастьян. Телефонистка сказала, что звонок из Англии.

— Господи, — я бросилась в спальню к своему телефону, Себастьян звонил только на день рождения Эдварда Джона. Только бы все было в порядке.

— Алло, — прокричала я в трубку, — Себастьян? Какой сюрприз. Все в порядке?

В трубке было молчание, только шорохи на линии.

— Алло, — повторила я. — Вы меня слышите? — Мне внезапно стало страшно. Сердце отчаянно билось.

— Разговаривайте с Лондоном, пожалуйста, — сказала телефонистка.

— Алло, — повторила я. — Алло…

— Здравствуй, Вики, — это был голос Скотта, — не бросай трубку. Я хочу поговорить с тобой.

Глава третья

Я уже почти забыла тембр его голоса, но сразу же, как только он заговорил, я почувствовала, что помню этот голос, как будто мы только вчера в последний раз разговаривали друг с другом. Его акцент жителя восточного побережья был едва заметен, но уверенная манера говорить придавала ему властность, заставляла поверить в твердость его характера.

— Вики? — Его голос звучал уверенно и холодно.

— Да, я слушаю. — Я почувствовала, как все внутри меня накаляется. Я закрыла глаза, а когда их открыла, то с изумлением обнаружила, что комната уже не была такой мрачной, напротив, она казалась мне яркой, полной радужных красок и мягких теней, переходящих в ослепительный блеск.

— Послушай, я хочу поговорить о твоей матери.

Я старалась сконцентрировать свое внимание на том, что он говорил, но мне это не удавалось, так как я не любила думать о матери. Моей матери было 74 года, жила она в Лондоне. Я никогда ей не писала, но каждое Рождество исправно посылала ей фотографии детей. Мать писала мне о том, как ей приятно каждый раз пополнять свой альбом новыми фотографиями.

— Вики? Какая ужасная связь! Ты слышала, что я только что сказал?

— О моей матери, да. Что случилось? Она умерла?

— С ней произошел несчастный случай, она лежит в больнице с переломом бедра.

— Ох. — Мысленно я была в постели вместе с ним. В этот момент я чувствовала напряжение мускулов его груди и слышала его возбужденное дыхание. Я старалась сконцентрировать свое внимание на том, что он говорил, но мне это не удавалось, так как мне было неприятно вспоминать о своей матери. Все мои мысли были о нем. Я чувствовала, как прежнее чувство, волна за волной, вспыхивало между нами. У меня началось сильное головокружение.