Грехи отцов

– Нет, и я даже не могу его описать. Он не показывался мне на глаза. Привязал меня к кровати, а сам стоял в тени. По-моему, он не стар, но я не уверена в этом. Молод? Не знаю. Но он сыпал английскими, американскими и еще какими-то ругательствами на языке, которого я не знаю. Правда, странно?

– Да, но мы все выясним.

Томас подошел к постели дочери. Он, видимо, так и не уходил из палаты, потому что был одет все в тот же темный костюм, что и утром. Узел бордового галстука ослаблен. Томас выглядел усталым, встревоженным, но счастливым. Потому что наконец обрел дочь? Очевидно. И от этого Бекка была на седьмом небе.

Он взял ее за руку. Бекка смотрела на его длинные загорелые пальцы. На безымянном – обручальное кольцо. Бекка бережно погладила потускневшее золото.

– Тебе его мама надела?

– Да, когда мы поженились. Я никогда его не снимаю. Я очень любил твою мать, Бекка. Судьба нас разлучила. Понимаю, тебе трудно все осознать. Но у меня не было иного выхода. Пришлось оставить вас.

– Мы считаем, что тот, кто преследует тебя, – Кримаков. Каким-то образом он узнал о твоем существовании и пытается запугать тебя и твоего отца, – вмешался Адам.

Томас смотрел на прелестную юную женщину, свое единственное дитя, и пытался справиться с нахлынувшими чувствами.

– Василий Кримаков был одним из лучших работников КГБ в семидесятых. Конечно, об этом можно рассказывать с утра до вечера, но сейчас не время. Нужно как можно скорее нейтрализовать его – раз и навсегда, – сказал он.

– Ты уверен, что это Кримаков.

– Да, – улыбнулся Томас, – особенно после того, что он тебе сказал.

– Просил передать привет отцу?

– Да. Никто, кроме него, такое не придумал бы.

– Мама носила точно такое же кольцо. Когда она умерла… – На глазах Бекки снова выступили слезы. Горло перехватило.

Томас ничего не сказал, только сильнее сжал ее руку. Она отвела глаза. Небо за окном было темным, ни одной звездочки.

– Я так хотела оставить что-нибудь на память о ней и едва не сняла кольцо, но потом вспомнила, как она тебя любила, и не посмела… Иногда, вспоминая о тебе, она начинала плакать, и тогда я ненавидела тебя за то, что ты покинул нас, ее и меня… за то, что умер. Когда я была уже большой, как-то сказала, что ей следует найти кого-нибудь и выйти замуж, что я уеду в колледж, а она останется одна. Мама была молодой и красивой, и я не желала, чтобы она всю жизнь страдала. Но она только улыбнулась и ответила, что ей никто не нужен, – печально вздохнула Бекка и тут же встрепенулась:

– Господи, он преследует меня, чтобы добраться до тебя!

– Именно, – подтвердил Адам. – Но он не знал, где Томас, поэтому нашел способ выманить его из норы. Выбросил тебя прямо у полицейского управления.

– Не пойму, почему бы прямо не объявить через газеты и телевидение, что ты у него? Он мог пригрозить, что убьет тебя, и я пошел бы куда угодно. Хоть на Таймс-сквер. Но он поступил по-своему, – покачал головой Томас.

– Кто знает, почему так поступил? – откликнулся Адам. – А если полицейский заметил бесчувственную женщину на заднем сиденье его машины и ему пришлось удирать? Думаю, он игрок. Жаждет доказать, что умнее тебя, проворнее, проницательнее и что видит на сто ходов вперед. Заодно он пытается заставить тебя страдать.

– В этом он преуспел, – проворчал Томас. – Выманил меня из укрытия. Мерзавец пытается продолжить свою безумную игру, ведь теперь он получил такого партнера, как я.

– Да, и правила этой игры известны ему одному, – добавила Бекка.

– Интересно, жил ли он на Крите все это время? – задумчиво спросил Адам.

– Возможно, – откликнулся Томас.

– Подождите, – вмешалась Бекка. – Я вспомнила, что это были за ругательства… они греческие!

– Все сходится, – обрадовался Томас. – Не сомневаюсь, что в греческом морге – пепел другого человека. – Наклонившись, он поцеловал Бекку в лоб:

– Теперь я с тобой. Мы поймаем Кримакова, и у нас впереди будет еще много счастливых лет.

– Надеюсь, – улыбнулась Бекка и покосилась на Адама, но ничего больше не сказала.

Глава 21

Детективы департамента полиции штата Нью-Йорк Летиция Гордон и Гектор Моралес смотрели на бледную женщину, лежавшую под капельницами на узкой больничной койке. В ее глазах стояли слезы.

Детектив Гордон выступила вперед и объявила:

– Простите, но нам нужно поговорить с мисс Мэтлок. Доктор разрешил. Прошу всех остальных выйти.

Она небрежно взмахнула полицейским жетоном, и Моралес тут же последовал ее примеру.

Томас выпрямился, оглядел обоих оценивающим взглядом и, улыбнувшись, загородил собой дочь.

– Я ее отец, Томас Мэтлок, детективы. Чем могу быть полезен?

– Нам необходимо побеседовать с ней, мистер Мэтлок, пока фэбээровцы не добрались сюда и не выкинули нас, – откровенно призналась Летиция.

– Я сам из ФБР, детектив Гордон, – ответил Томас.

– Черт! То есть… рада познакомиться, сэр. Видите ли… дело важное. В Нью-Йорке совершено убийство. Это наш участок, наше, а не ваше дело, и ваша дочь замешана в этом.

Почему она все это говорит? Считает его большой шишкой и именно поэтому пытается оправдаться, выгородить себя. Что ему предпринять?