Грехи империи (ЛП)

Следуя указаниям Старика Флеса, Стайк вошёл в маленькую кресимскую церковь под западным ободом Гринфаэр-Депс. Это было ветхое деревянное строение, готовое обрушиться в любой момент, давно прогнившее от постоянной сырости на дне каменоломни. Притулившаяся к стенке церковь состояла из трёх помещений и колокольни на крыше, с которой Вервие Кресимира давно упало. Газовые лампы освещали усыпанный мусором пол. Старые скамьи давно развалились или их растащили.

Вдоль стены церкви стояла чинная очередь, а впереди на бывшем алтаре Кресимира возвышалась огромная суповая кастрюля и лежали ломти чёрствого хлеба. Мальчишки пало, от ровесников Селины и до двадцатилетних парней, ждали в очереди или уже завтракали, присев на корточки у стены или сидя со скрещёнными ногами посреди пустой церкви. Стайк немало удивился, узнав человека, который стоял рядом с кастрюлей и наполнял тарелки юнцов.

Незаметно понаблюдав за его работой, Стайк потащил Селину к стене и присел на корточки среди пало, молча освободивших ему место. Он показал на Шакала.

– Хенрик Шакал, – объяснил он девочке, – был сиротой, как и ты. А теперь только посмотри. Заботится о детях с тех улиц, где сам дрался, убивал и воровал. Забавно, как всё в жизни оборачивается.

На Селину, похоже, он произвёл сильное впечатление.

– Он выглядит как убийца.

Стайк нашёл в кармане роговик и некоторое время задумчиво жевал. Девочка торжественно объявляет убийцей человека, которого раньше никогда не видела. Смешно, но она не ошиблась. Шакал потерял ухо и мизинец левой руки, но даже и без явных боевых ран выглядел устрашающе. Мускулистый, но стройный, он держался с уверенностью, пугавшей обычных людей. На нём были штаны из оленьей кожи и старый коричневый пылевик, расстёгнутый посередине и открывающий живот, достаточно твёрдый, чтобы выдержать удар мула. Длинные рыжие волосы заплетены с одного бока, впалые щеки усеивали свойственные пало пепельные веснушки.

Флес назвал его спиритуалистом.

– Хенрик не палоанское имя, – заметила Селина.

– Как и Шакал, – ответил Стайк. – Но сирота может называться как ему хочется.

Они почти полчаса ждали, когда очередь иссякнет, но в церковь входили новые подростки на место тех, кто уже позавтракал и ушёл. В конце концов двое пацанов притащили через переднюю дверь ещё одну кастрюлю и оповестили стоящих в очереди, что хлеб закончился, но супа хватит на всех.

Стайк уже решил, что они проторчат здесь весь день, но вдруг к им подошёл мальчик пало примерно на год старше Селины. Он протянул им поднос с двумя мисками супа и два последних ломтя хлеба.

Стайк взял суп, быстро выпил и вытер дно миски хлебом. Вкус был ужасен, но Селина, похоже, не возражала. Мальчик наблюдал, как они едят, а потом сказал на ломаном адроанском:

– Шакал хочет вас видеть.

Стайк дал мальчику несколько пенни, встал и распрямил ноги. Поискав в карманах роговик и обнаружив, что там пусто, сделал мысленную заметку сходить к аптекарю.

Шакала сменили на раздаче двое подростков, и Стайк прошёл мимо них в ризницу. Там оказалось темно и тесно, места хватало только для постели и маленького ковчега из человеческого черепа, перед которым стоял на коленях Шакал. Закрыв глаза, он беззвучно шевелил губами.

– Никогда не думал, что ты богомолец, – сказал Стайк.

– Я не молюсь. Я разговариваю.

– С кем?

– С духом.

Стайк попытался припомнить всё, что мог, о религии пало. В Фатрасте было много племён и много верований.

– Никогда не встречал пало, которые верят, будто могут разговаривать с духами.

– Потому что большинство пало не могут.

Между фразами губы Шакала продолжали шевелиться, словно он одновременно вёл две беседы. Наконец он слегка кивнул и, открыв глаза, тепло улыбнулся Стайку.

– Полковник Стайк. Когда духи сообщили, что ты жив, я решил, что они меня разыгрывают. В посмертии бывает ужасно скучно, и духам нельзя доверять.

Стайк фыркнул. Не рехнулся ли Шакал окончательно?

– Тоже рад тебя видеть, Шакал. Я думал, что военная полиция примется за тебя, как только покончит со мной.

– Так и было. – Выражение лица Шакала не изменилось. – Ибана удерживала их, пока я не убежал, а потом её отец потянул за кое-какие ниточки, и её отпустили из-под ареста.

– Умно. Признателен, что ты пришёл на выручку, когда меня поставили к стенке.

– Толку от этого было мало.

Шакал грациозно выпрямился и подошёл к Стайку. До войны он любил личное пространство и редко подходил вплотную к другому человеку, если не собирался убивать. Однако сейчас он приблизился и смело провёл пальцем по глубокому шраму на лице Стайка.

– Прости.

Стайк не был уверен, что этот новый Шакал ему нравится. Он казался слишком мягким по сравнению с тем человеком, с которым Стайк сражался на войне.

– Ты ни в чем не виноват. В любом случае неважно. Я не собирался отрывать тебя от... службы. Просто пришёл в надежде, что ты сможешь помочь.

– Дайнизский человек-дракон? – спросил Шакал.

Стайк нахмурился.

– Как... Как ты узнал? – Рука упала на рукоять ножа.