Грехи аккордеона

– Сейчас приду, – сказала она Флори и побежала обратно к закусочной. Имбирного лимонада не оказалось, и она купила «севен-ап», понадеявшись, что там нет кофеина. Джо расплачивался за пироги и кофе, выбирая из горсти однопенсовые монеты, официантка терпеливо следила, как пальцы выуживают медь из скомканных чеков за бензин, моточков проволоки и ниточных клубков; к монетам пристали ворсинки. Чаевых от этого урода в жизни не дождешься. Не глядя на Джо, она ссыпала горсть центов в ящик.

– Что же вы не говорите: «Приходите еще»? – многозначительно спросил он. Официантка бросила взгляд на водителя грузовика, словно хотела сказать: вот с кем приходится иметь дело – и отметила про себя, что парень отыгрывается на ней за жену и этот ее кусок пирога.

Он завел машину со словами:

– Ну и вонь, эти мелкие ублюдки что, подохли там на заднем сиденье? Соня с любопытством смотрела на декорации: город словно бы утолщался, дорога стала многополосной, сперва четыре ряда, а потом и шесть, движение уплотнялось, показались приземистые бары и склады автопокрышек, громоздились железнодорожные сортировочные станции, простые дома громоздились тоже, высокие, близко друг к другу, автобусы и грузовики, грузовики перегораживали дорогу. Похоже и непохоже на Чикаго. Они ехали сквозь трущобы, где было много чернокожих. Соня занервничала, особенно когда они остановились на светофоре, и какие-то черные оборванцы с огромными ртами, состроив презрительные мины, приблизились вихляющей походкой к ветровому стеклу, стали тереть его мятой газетой – однако через секунду они рассмотрели огромную голову Джо, его налитые тяжестью веки и кусок лица, недвусмысленно выражавший: «с каким удовольствием я бы пристрелил вас, простите, ребята», – и круто развернулись к тонированному стеклу другого лоха.

– Ты знаешь, куда ехать? – Соня говорила как можно беззаботнее, показывая, что, по ее мнению, ссора позади – перед конкурсом нужно привести себя в подобающее настроение. Он не ответил. – Хорошо бы залезть под душ в мотеле.

Все устроено: он забронировал комнату в двух кварталах от зала, ответил он, и заплатил вперед. Мотель дешевый, ничего особенного, сказал он, но комната нормальная, тепло, есть телевизор, кровать и маленькая кроватка для Арти. В прошлом году он водил грузовик и останавливался там пару раз. Флори поспит с ними, это же всего одна ночь, только пусть ложится с краю, помнишь, куда полезла рука, Джо, когда в прошлый раз они взяли ребенка к себе в постель. Он же спал, так что ни в чем не виноват. Как все мужчины. Увидев пустую бутылку, они не могут не сунуть в нее палец.

– По крайней мере, время еще есть, – сказал он. – Сколько сейчас – пол-четвертого? А начнется не раньше восьми. Успеем отмыться. Надо будет поспать, выпить пару кружек пива, потом разок прогнать все номера. – Она успокоилась. Ссора позади. У них хорошая программа, хоть и рискованная. Сперва выходит на сцену он один, но словно бы неохотно, оглядываясь за кулисы, в голубом сатиновом костюме, в руках сверкает пурпурный аккордеон, – становится вполоборота так, чтобы на брюках вспыхнула блестящая тесьма, которую она специально туда пришила. Он хмурится, напускает на себя озабоченный вид и качает головой. Нисколько не наигранно, словно и в самом деле волнуется. Ждет. Затем, в тот самый момент, когда судьи начинают перешептываться, явно собираясь объявить следующих исполнителей, из-за кулис выбегает Соня в пурпурном сатиновом костюме с голубым аккордеоном, и зал устраивает овацию еще до того, как они берут первую ноту, – просто от радости, что она его не бросила. Это зал. Когда на Джо нападал кураж, он мог рассмешить деревянный бочонок. Потом они играли и доводили этих балбесов до полного экстаза.

– Вот он, – сказал Джо.

– Где? – Она не видела никакого мотеля. Покореженные тротуары, белый грузовик на разгрузке, вывески баров, булочная, клуб Общества по борьбе с преступностью, витрина мясной лавки вся в гирляндах из сосисок, куда-то шаркал старик, сцепив за спиной пальцы – руки, словно вилы, которыми собирают картошку; на углу два мужика поедали огромные сэндвичи и вытирали тыльными сторонами ладоней рты.

– Да вот же, черт побери, ты что, ослепла? Купить тебе очки? – Он свернул в переулок и объехал вокруг закопченного кирпичного здания, задев по пути мусорный бак. ОТЕЛЬ «ПОЛОНИЯ». Семь или восемь оранжевых дверей с номерами, за стеклом надпись от руки – «Администратор». Из пятого номера вышла пара: молодая женщина в черных брюках и модном меховом пальто – какой-то рыжий мех, наверное лиса, догадалась Соня – и крупный мужчина средних лет, приглаживал волосы. Не глядя на женщину, он обогнал ее и направился к стоявшему неподалеку фургону с надписью «Озерный берег контор – все для вашей конторы». Женщина сплюнула, достала из сумочки сигарету, прикурила и зашагала по улице.

– Это же дом свиданий.