Грех во спасение

– Алина, – сказал Митя мягко, – только не придумывайте того, чего нет и никогда не будет. Или вы уже жалеете о том, что позволили мне полюбить вас? Учтите, теперь я просто так не отступлю и собираюсь отправиться вслед за вами в Петербург и просить вашей руки. Надеюсь, ваш папенька не будет против?

– Папенька в любом случае не будет против, – с явным недовольством в голосе произнесла Алина, – но вы должны отдавать себе отчет, что женитьба весьма ответственное и серьезное дело, а ваш чересчур шумный и веселый нрав, обилие друзей и знакомых вызывают у меня некоторые опасения по поводу нашей совместной жизни. В моей семье все подчиняется определенному распорядку, и я ни в коем случае не намерена изменять его, когда выйду замуж...

– Алина, дорогая! Я обещаю вам, что приложу все усилия, чтобы вы были счастливы не меньше, чем в доме своего...

Митя не успел договорить. Соскучившийся Ветерок выбежал из ложбины, в которой он обычно пасся, и радостно заржал, обнаружив, что хозяйка за время его отсутствия никуда не исчезла. И Маше ничего не оставалось, как подняться из-за камня и виновато развести руками.

Митя на мгновение потерял дар речи, несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот, потом побледнел, яростно сверкнул глазами и, повернувшись к Алине, попросил:

– Дорогая, пройдите, пожалуйста, к коляске, я должен поговорить с этой бесцеремонной особой тет-а-тет!

Алина, поджав губы, смерила Машу презрительным взглядом и, гордо вскинув тщательно причесанную головку в белоснежной, отделанной кружевами шляпке, прошествовала к коляске.

Митя одним прыжком преодолел расстояние до камня, ухватил Машу за плечи и яростно встряхнул:

– Опять за старое взялась, голубушка? Мало я тебе уши в детстве драл, дрянь ты этакая!

– Митя, – Маша была потрясена до глубины души, – я совершенно случайно оказалась за этим камнем. Кто же знал, что вы здесь остановитесь?

– Так я тебе и поверил! Я прекрасно понимаю, почему ты так себя ведешь! Вероятно, вбила себе в голову, что я захочу когда-нибудь жениться на тебе? – Он закинул голову назад и громко рассмеялся. – Смею тебя заверить, все эти сказки о принцах и бедных красавицах – романтические бредни, в которые верят дурочки вроде тебя. Неужели ты думаешь, что я способен полюбить воспитанницу моей матери? – Он презрительно усмехнулся. – Пожалеть могу, это мне труда не составит, но жениться – увольте...

И на этот раз фраза осталась незаконченной. Оглушительная пощечина заставила оглянуться Алину и нервно вздрогнуть Ветерка. Конь всхрапнул и скосил глаз на свою красную от злости хозяйку, которая стояла перед младшим Гагариновым в позе петуха, готового нанести последний, сокрушительный удар своему противнику. Но, похоже, Мите вполне хватило и одной пощечины. Он гневно сверкнул глазами, открыл было рот, но ничего не сказал, скривился в усмешке и почти с ненавистью посмотрел на Машу.

Девушка с вызовом встретила его взгляд:

– Заруби себе на носу, Митенька, что ты излишне высокого мнения о своей персоне! И если бы пришлось выбирать между тобой и жалким, в коростах каторжником, я, конечно же, отдала бы предпочтение ему!

– Ну что ж! Я постараюсь доставить тебе подобное удовольствие! – Митя даже задохнулся от бешенства, и его пальцы вновь стиснули ее плечи. – Если ты вздумаешь вновь подглядывать за мной, пощады не жди! В нашей семье тебе тогда определенно не жить! И учти, барона тебе тоже не видать как собственных ушей. Я-то, дурак, доброе дело затеял, хотел, чтобы он женился на тебе. Слава богу, ты вовремя показала свою гнусную душонку!

Маша что было силы оттолкнула его от себя и в мгновение ока оказалась в седле. Свесившись с Ветерка, она приблизила свое лицо к Митиному и, выделяя каждое слово, сказала:

– Проваливай к своей дохлой селедке, светлейший и сиятельнейший Дмитрий Владимирович! Уж она-то тебя осчастливит, это точно! Айн, цвай, марширен! По одной дощечке будешь ходить и радоваться, если тебя в очередной раз коленями на горох не поставят!

Последние слова она произнесла отчетливо и громко и с тайным злорадством отметила, что они, несомненно, достигли ушей Алины. Иначе с чего бы ей так побледнеть?

Маша по-казачьи лихо свистнула, ударила коня плеткой по крупу и на полном скаку миновала коляску и застывшую в испуге Алину. Комья дерна, выбитые копытами Ветерка, фонтаном брызнули в ее сторону. Девушка вскрикнула и пошатнулась.

Маша оглянулась и, прежде чем скрыться в лесу, заметила, что Митя нежно обнимает Алину и, кажется, целует ее...

– Маша, – прервал ее мысли барон и осторожно поддержал под локоть, – позвольте помочь вам...

Они спустились по крутым каменным ступеням к реке и присели на широкую скамью под старой липой.