Грех с ароматом полыни

– А что было потом? Я начала работать. Не скажу, что это так уж интересно. Но работать везде надо. Я старалась.

– Почему уволились?

Ева задумчиво уставилась на Егора. Рассказать или нет ему о своих подозрениях? Рассказать или нет? Не обернет ли он против нее ее откровения? Егор? Ее надежный, годами влюбленный в нее дружище?

– Поняла, что это не мое, – ответила она сдержанно. – Стало скучно.

– Стало скучно после того, как вас отстранили от ведения дела Сергеева? Вы ведь должны были помогать ему в продвижении его проблемы. А руководство сочло это конфликтом интересов и…

– Никак нет, товарищ майор. – Ева резко встала и скорее угадала, чем заметила, как напрягся Егор. – Все с точностью до наоборот. Я уволилась, когда поняла, что Сергеев ждет от меня чуда, хотя вслух просил не лезть в это дело. Но он ждал. Я теперь это понимаю. И отстранить меня от дела я попросила руководство сама, намекнув на конфликт интересов. Уж не знаю, доложили моему любовнику или нет о строптивости его любовницы, но больше мы с ним об этом никогда не говорили.

– То есть вы утверждаете… – Егор заметно повеселел, потер затылок ладонью и указал ей на стул. – Присядь, Ева, чего ты вскочила.

Она послушалась.

– То есть ты утверждаешь, что Сергеев устроил тебя туда намеренно?

– Майор, я так не говорила. – Ева поморщилась и погрозила ему пальцем. – Ты перескочил сразу через три вопроса, Егор. Ты должен был спросить: заподозрила ли я Сергеева в том, что он ждал от меня помощи. Ответ – да. Второй вопрос: пытался ли он оказывать на меня давление с целью положительного решения по третьему эпизоду, который до сих пор не решен? Ответ… Скорее, нет, чем да. Делалось это очень незаметно. Завуалированно. Но я же не дура. Поэтому и попросила забрать у меня его полисы.

– Он давил на вас?

– Нет. Не он. Руководство. Начальник делал круглые глаза и задавал глупые вопросы и открыто говорил, что я не имею права так поступать с уважаемым клиентом. Что это неправильно. И, поняв, что там чистой воды сговор, я уволилась. И только теперь, Егор, я отвечу на твой преждевременный вопрос… Да, после увольнения я начала понемногу прозревать. И сочла, что мое трудоустройство не носило случайного характера. Он нарочно меня туда устроил. А поскольку случилось это заблаговременно до ограбления его ювелирных магазинов, смею предположить, что ограбления были им тщательно спланированы. Конечно, со страховщиками он был в сговоре, но свой человек в страховой компании ему был необходим. Надо было наблюдать за всеми веяниями и настроениями изнутри. Он счел, что я как раз сгожусь на это. С учетом моих умозаключений и аудиозаписи, которую мне давала прослушать Марина Гровец, да – это Сергеев организовал ограбления своих магазинов, чтобы получить страховку. Поскольку он, по утверждениям его бывшего главного бухгалтера, банкрот. Как-то так…

В допросной повисла такая отвратительная тишина, что Еве показалось – она в могиле.

Егор замер с низко опущенной головой. Запись не велась. Он когда-то отключил камеру. Она даже не заметила.

– Во всяком случае, двух своих магазинов, – добавила Ева негромко.

– Третий, думаешь, Илюхин ограбил?

– Не могу знать. Предполагаю. Но откуда там Котов с ножевым ранением, повлекшим его смерть?

Ева проследила за его рукой, что потянулась к камере. Егор снова ее включил. Сел ровно и чужим голосом спросил:

– Как и при каких обстоятельствах вы встретились со своим… – он нехотя закончил, – братом. Тимуром.

– Я с ним так и не встретилась. – Ева с упреком глянула на Егора. – Я так с ним и не встретилась до сих пор. А началось все с того, что я начала искать человека, который написал обо мне статьи в период служебного расследования. Он написал о некоторых моментах в моей приемной семье, которые могли быть известны только ему и мне. И тогда я попросила…

Она запнулась. Егор едва заметно качнул головой, запрещая ей упоминать его имя. Она согласно кивнула.

– И тогда я попросила одного хорошего знакомого навести о Тимуре справки.

– Зачем? – вставил он. – Чтобы привлечь его к делу об ограблении магазинов?

– Затем, что все это время я считала его умершим. Погибшим. – Она закусила губу, всхлипнула и прошептала: – Из-за меня! Из-за моей детской шалости, жадности! Я столкнула его с обрыва на камни из-за… Из-за горсти конфет! Это… Это будет глодать меня всю жизнь, Егор. Его унесли на носилках, накрытым белой простыней. Она была вся в крови. Когда отец… Мой приемный отец вернулся, он сказал, что Тимура больше нет. Потом у них еще умер малыш, и начались проверки условий, в которых жили приемные дети в нашей семье. И… И я так и не узнала, что он выжил. А теперь он является в наш город и начинает… Ходить по моим следам. И я не понимаю почему?!

– Можно конкретнее, Ева Валентиновна? Про следы?

Он потянулся к камере, писавшей их разговор, чуть разворачивая. И Ева заметила, как сильно дрожат его руки.