Грех бессмертия

- Уже почти шесть лет. Конечно, большими делами я не заправляю. Но вы будете удивлены, если узнаете, сколько странствующих торговцев и страховых агентов проезжает через Вифаниин Грех. В десяти милях отсюда есть гостиница "Холидей-инн", если ехать мимо "Крика Петуха", но я вам скажу, они очень много берут за комнату, а здесь я включаю в счет еще и питание. Так что мои дела не плохи.

- Я уверен, что у вас все в порядке. А ваш муж работает в деревне?

- Мой муж? Нет, к несчастью, мой муж умер вскоре после того, как мы сюда переехали.

- Простите. - Теперь он внимательно наблюдал за ней.

- У него было больное сердце, - объяснила миссис Бартлетт. - Доктор Мабри сказала, что ему нужны эти новые стимуляторы, но он прождал их слишком долго. Слава Богу, что он умер мирно, в своей постели, однажды ночью.

Эван поднялся со своего кресла, подошел к окну и откинул занавеску в сторону. Яркий солнечный свет ослепил его. Улица была пустынной. На другой ее стороне дома выглядели аккуратными коробочками из древесины и кирпича, с ухоженными газончиками перед фасадами и чистыми гаражами. Эван отвернулся от окна, через которое солнце напекло ему щеки, и заметил на камине несколько фотографий. Первая фотография - свадебная - была сделана на фоне церкви. На ней привлекательная темноволосая женщина целовалась с приземистым коренастым мужчиной в плохо сидящем синем смокинге. Все улыбались. На втором снимке эта же женщина лежала в кровати, держа перед собой завернутого в одеяла новорожденного младенца; чья-то тень - тень того мужчины - падала на стену. На третьей фотографии та же самая женщина стояла, держа на руках ребенка - того же или уже другого? - на аккуратно подстриженной лужайке перед белым домиком. Что-то в этой фотографии встревожило Эвана, он шагнул вперед и взял ее в руки. Глаза у этой женщины ввалились и казались более суровыми; ее губы улыбались, но эта улыбка отражала душу, в которой стерлись все улыбки. На самом краешке этой фотографии рядом с женщиной был еще какой-то предмет. Вглядевшись в него Эван понял, что это рука, сжимающая посох. Там виднелся кусочек обода колеса. Несколько спиц. Чья-то тень.

- Это моя дочь, Эмили, - сказала миссис Бартлетт. - Для краткости, просто Эм. Она - прекрасная молодая женщина.

- Тогда это ваш внук или внучка? - спросил он, держа в руках фотографию.

- Это моя внучка, Дженни. В октябре ей будет восемь месяцев. Дженни это моя вторая внучка. Видите вон ту, другую фотографию, первую на этой полочке над камином? - Эван показал на нее, и миссис Бартлетт кивнула. Да, это она. Ее зовут Карен и ей в апреле будет два года. А у вас есть дети?

- У меня маленькая дочка, ее зовут Лори, - ответил Эван; он снова поставил фотографии на место. - Где живет ваша дочь?

- Всего за две улицы отсюда. У нее и ее мужа Рэя хорошенький маленький домик на Уорвик-Лэйн. - Она продолжала обмахиваться журналом вместо веера. - Ох, от этого солнца в доме такая жара! Я поблагодарю Бога, когда наступает осень, вот что я вам скажу! В этот год я не буду иметь ничего против молний. Вы все так же уверены, что не хотите выпить большой стакан лимонада со льдом?

Он снова посмотрел на свои часы.

- Да, - сказал он. - Пожалуй, я не откажусь.

- Хорошо. - Она улыбнулась, встала с дивана и исчезла в задней части дома. Он услыхал, как открывается один буфет, затем другой.

Эван повернулся к камину и несколько минут разглядывал фотографии. Как просто и как обычно они выглядели. Но, Господь милостивый, какую же ужасную историю они могли рассказать. Глаза этой женщины на третьей фотографии говорили о произошедшей в ней перемене. Той же самой, какая сейчас происходит с Кэй. Эван оставил каминную полочку и снова осмотрел коридор, соединяющий парадную часть дома с задней; он увидел узкую лестницу, ведущую к рядам запертых дверей. К комнатам постояльцев. В конце коридора через открытую дверь Эван увидел движущуюся миссис Бартлетт, полки, плиту, комнатные растения в горшочках на окне, обои с изображенными на них яблоками, апельсинами и вишнями. Звякнуло стекло. Он тихо прошел по коридору на кухню.

За мгновение до того, как миссис Бартлетт поняла, что он здесь, Эван заметил в раскрытом буфете бутылочки и пузырьки. Все они были без этикеток и содержали иссиня-зеленые, коричневые, сероватые жидкости, вязкие на вид. В некоторых пузырьках были твердые вещества: белый порошок, что-то, похожее на увлажненный пепел, что-то еще, напоминающее обломки древесного угля. Рядом со стаканом лимонада, который она добросовестно и интенсивно размешивала, стоял пузырек со светло-желтой жидкостью. Пробка с него была снята. Миссис Бартлетт резко обернулась, ее глаза расширились. Но в следующую секунду она успокоилась. Чуть улыбаясь уголками губ, она как бы невзначай потянулась вверх и закрыла дверцу буфета.

- Я надеюсь, вы не возражаете против вкусовых добавок, - сказала она, стоя рядом с открытым пузырьком.

- Нет, совсем нет, - сказал Эван.