Грех

На «отморозков» двинулась стена спецназа, плац наполнился ритмичным грохотом – для устрашения бойцы били дубинками по щитам. Тогда условные демонстранты пошли на гнусную провокацию, с криками покатили на древнеримский строй мусорные контейнеры, в которых дымила пропитанная соляркой ветошь. Спецназовцы дружно, по команде, расступились, без потерь пропустив контейнеры, и тут же вновь плотно сомкнули строй. Зашипели огнетушители, огонь был оперативно потушен. Но у «демонстрантов» в запасе была еще одна гадость – поддон с аккуратно сложенными, выкрашенными в серый цвет пенопластовыми кирпичиками, которые по ходу представления должны были изображать бетонную тротуарную плитку, выковырянную вредителями из мостовой. Вот этой легковесной плиткой они и принялись забрасывать спецназ. Пара бойцов картинно упала, притворяясь раненными, – их тут же погрузили на носилки и эвакуировали в автозак. А вот уцелевшие спецназовцы вновь проявили слаженность и выучку: они создали из своих тел и щитов непробиваемое укрытие – «черепаху», известную еще со времен Александра Великого. Пенопластовые кирпичики били в щиты, отскакивали, разлетались, а «черепаха» неумолимо ползла вперед. Когда же кирпичики на поддоне закончились, спецназ перешел в наступление. Схватка оказалась короткой. Полицейские дубинки с металлическими сердечниками легко крушили зонты и складные удочки от флагов, которыми, как оружием, пользовались «демонстранты». Затем спецназовцы рассеяли толпу, повязав зачинщиков.

После этого театрализованного представления майор Крапивин объявил, что всех ждет угощение. Столы для рядового состава и офицеров с гостями были накрыты в разных помещениях. Обслуживали мероприятие официанты одного из ресторанов, принадлежавших Шамилю, – все сплошь выходцы с Кавказа.

Войдя в банкетный зал, архимандрит тут же потянул носом, пытаясь различить запрещенные для церковного поста блюда. Но никакими шашлыками не пахло. Сплошь благолепные постные ароматы. Шамиль, как мусульманин, прочувствовал ситуацию заранее и, чтобы не оскорбить чувств православных братьев по общему преступному бизнесу, предварительно проконсультировался насчет меню с отцом Меркурием. Тот и подсказал ему ежедневные постные блюда архипастыря.

На столе виднелись тарелки с грибами всех видов. Воском отливали фрукты. Нежно белела отварная осетрина, истекали жиром соленые палтус и семга. Зернилась икра. Краснели креветки, раки и лобстеры… Попахивала древесным дымком запеченная на решетке форель. Среди подносов, ваз, тарелок, бокалов зелеными колокольнями высились бутылки с церковным кагором.

По привычке ментовское начальство сразу же стало рассаживаться, зазвенело приборами. Но под строгим взглядом архимандрита офицеры поняли свою ошибку, стали подниматься, гремя стульями. Филарет благоговейно прикрыл глаза, прочитал короткую молитву и благословил «посланный днесь хлеб насущный», после чего и сел первым, предварительно задрав рясу, чтобы не помять ее.

Полицейские офицеры уныло смотрели на церковное вино, прикидывая его крепость. Глядя на их крепко сбитые, коротко стриженные и краснощекие головы, нетрудно было понять, что и по две бутылки водки на брата для них доза далеко не запредельная. Никто не спешил наливать. Архимандрит звучно вздохнул, словно принимал на себя чужой грех, после чего весело и даже как-то по-молодому блеснул глазами.

– А чего ж это вы, господа офицеры, водку на стол для себя не поставили? Вы-то люди светские, хоть и православные. Да ее, поди, проклятую, и не из мясища-то гонят, а? Постная она!

Офицеры дружно захохотали. Шамиль лишь взглянул на официантов. Не прошло и минуты, как на столе уже расставляли запотевшие холодные бутылки и заменяли бокалы на вместительные рюмки.

Майор Крапивин понял, что должен на правах хозяина сказать первый тост. Он поднялся, держа рюмку в правой руке, откашлялся.

– Ну, это, значит… за освящение техники. Чтоб не подвела в годину испытаний. С Богом. – Сказав это, майор ловко перекрестился полной рюмкой и залихватски влил водку в широко открытый рот.

– По-нашему, по-православному, трижды пьют, не закусывая… – раздался из-за стола возглас.

Архимандрит не стал своим авторитетом давить на собравшихся любителей крепкого спиртного, он попивал кагор. Опустевший бокал тут же наполнял стоявший за его спиной официант. Отварную осетрину Филарет ел маленькими кусочками, то и дело приговаривая: «Лепота». Затем без особого энтузиазма похрустел жареным лобстером. Наконец, насытившись, он промокнул губы льняной салфеткой, выбрал застрявшие в бороде кусочки панциря и посмотрел на майора Крапивина – тот кивнул, выпил рюмку и встал из-за стола.

Архимандрит, отец Меркурий, командир полицейского спецназа и бизнесмен Шамиль уединились в соседнем кабинете. Тут уже все было готово для беседы. Глубокие кожаные кресла-«бегемоты» стояли вокруг невысокого круглого стола. Легкие закуски, водка и кагор для лиц духовного звания.

Филарет по своей привычке глубоко вздохнул, потеребил распятие, висевшее на груди, и благоговейным голосом обратился к отцу Меркурию: