Грек-переводчик

— Вот пять соверенов, — продолжал он, подходя ко мне. — Надеюсь, что вы останетесь довольны этим вознаграждением. Но помните, — прибавил он, слегка дотронувшись до моей груди и хихикнув, — что если вы проговоритесь хоть одной человеческой душе, то да сжалится Господь над вашей душой.

Не могу вам передать, какое отвращение, какой ужас внушал мне этот человек. Теперь, когда на него падал свет лампы, я мог лучше разглядеть его. Лицо у него было бледное, с резкими чертами, с маленькой остроконечной реденькой бородкой. Говоря, он вытягивал лицо и передергивал губами и веками, словно человек, страдающий пляской св. Витта. Я невольно подумал, что его странный смех был также симптомом нервной болезни. Но самое ужасное в его лице были глаза — серые, стального цвета, с холодным блеском, с выражением злобной, непреклонной жестокости в глубине.

— Мы узнаем, если вы проговоритесь, — сказал он. — У нас есть свои способы добывать нужные нам сведения. Ну-с, экипаж ожидает вас, и мой друг проводит вас домой.

Меня поспешно провели по передней и втолкнули в карету так, что я опять успел увидеть только деревья и сад. М-р Летимэр шел за мной по пятам и молча сел на свое прежнее место напротив меня. Снова, в полном безмолвии, с поднятыми стеклами, мы проехали бесконечное пространство, пока, наконец, карета не остановилась. Только-что пробило полночь.

— Вы выйдете здесь, м-р Мелас, — сказал мой спутник. — Сожалею, что приходится оставить вас так далеко от вашего дома, но делать нечего. Всякая ваша попытка последовать за каретой послужит вам только во вред.

Говоря это, он отворил дверцу, и только что я успел выпрыгнуть, как кучер ударил по лошади, и экипаж быстро помчался. Я в изумлении оглянулся вокруг. Я был на пустыре, поросшем темными группами кустарников. Вдали виднелась линия домов, в верхних этажах которых кое-где мелькали огни. С другой стороны я увидел красные сигнальные фонари железной дороги.

Экипаж, в котором я приехал, уже исчез из виду. Я продолжал стоять, оглядываясь и стараясь догадаться, где бы я мог быть, как вдруг услыхал, что кто-то подходит ко мне в темноте. Когда незнакомец подошел ближе, то оказался железнодорожным сторожем.

— Можете мне сказать, что это за место? — спросил я.

— Уандсуорт-Коммон, — ответил сторож.

— Могу я попасть на поезд, идущий в город?

— Если пройдете до станции Клэпкэм, — это с милю отсюда, то поспеете как раз к последнему поезду.

Так и окончилось мое приключение, м-р Холмс. Не знаю, где я был, с кем говорил, не знаю ничего, кроме того, что рассказал вам. Знаю только, что там происходит что-то ужасное и что мне хотелось бы помочь этому несчастному. На следующий же день я рассказал всю историю м-ру Майкрофту Холмсу, а затем полиции.

Несколько времени мы сидели молча, выслушав этот необычайный рассказ. Затем Шерлок Холмс взглянул на брата и спросил:

— Сделаны какие-нибудь шаги?

Майкрофт взял газету «Daily News», лежавшую на столе.

— «Награда тому, кто сообщить какие-либо сведения о местонахождении джентльмена-грека, Павла Кратидеса из Афин, не умеющего говорить по-английски. Такая же награда тому, кто сообщит что либо о даме-гречанке, по имени София. X. 2473». Это объявление было помещено во всех ежедневных газетах, но ответа не последовало.

— Не справлялись в греческом посольстве?

— Справлялся. Там ничего не знают.

— Так надо телеграфировать начальнику полиции в Афинах.

— Вся энергия нашей семьи сосредоточилась в Шерлоке, — сказал Майкрофт, оборачиваясь ко мне. — Ну, так берись за это дело и дай мне знать, если оно удастся тебе.

— Конечно, — ответил мой приятель, вставая со стула. — Я сообщу обо всем и тебе и м-ру Меласу. А пока, м-р Мелас, будь я на вашем месте, я стал бы остерегаться, так как эти негодяи узнали по объявлениям, о том, что вы выдали их.

На пути домой Холмс зашел на телеграф и послал несколько телеграмм.

— Видите, Ватсон, мы во всяком случае не потеряли даром вечера, — заметил он. — Некоторые из самых интересных моих дел попали ко мне через Майкрофта. В только что слышанном нами загадочном происшествии есть несколько особенных черт, хотя, в общем, оно допускает только одно объяснение.

— Вы надеетесь выяснить это дело?

— Ну, зная столько, сколько уже известно нам, было бы странно, если бы мы не открыли всего. У вас у самого, должно быть, уже составилась какая-нибудь теория насчет слышанного нами.

— В общих чертах — да.

— Ну, что же вы думаете?

— Мне кажется очевидным, что эта молодая гречанка увезена молодым англичанином, Гарольдом Летимэром.

— Откуда?

— Может быть, из Афин.

Шерлок Холмс покачал головой.

— Этот молодой человек не говорит ни слова по-гречески. Барышня порядочно говорит по-английски. Из этого можно вывести заключение, что она уже несколько времени находится в Англии, а он никогда не бывал в Греции.

— Ну, хорошо. Предположим тогда, что она приехала в Англию и этот Гарольд уговорил ее бежать с ним.

— Это более вероятно.