Грейуорен

Мужчина уставился на Мэтью, его глаза блестели в полумраке. Он расположился как можно дальше от мальчика, примерно в метре от него. Стол, в котором они прятались, был около трех метров в длину, с глухими стенками из материала, похожего на МДФ[11]. Свет проникал лишь через узкие щели плохо подогнанных стыков и случайные зазоры в местах, где боковины стола встречались с износоустойчивым ковром на полу.

Наверное, нам уже можно разговаривать! – показал на пальцах Мэтью.

Брайд, не сдвинувшись с места, ответил, особенно ловко изобразив последнее слово: «Я занят».

Он не был занят. Он ничего не делал. Здесь нечем было заняться.

Брайд оказался совсем не таким, как ожидал Мэтью.

Для начала, его, похоже, совершенно не интересовали преступления. Исходя из того, что он о нем слышал, Мэтью решил, что первым делом после освобождения из центра помощи Брайд захочет что-нибудь уничтожить или украсть, а заодно завербовать Мэтью и в придачу пару прохожих в свою секту. Однако ничего подобного Брайд не сделал. Вскоре после того, как Мэтью умыкнул его из Медфордского центра помощи, Брайд совершил единственный более или менее похожий на криминал поступок. Он воспользовался сдачей Мэтью с игровой приставки, чтобы взять такси и отправиться в город на поиски Буррито – незаметного автомобиля, присненного Ронаном. Потратив несколько часов на поиски, Брайд психанул и пнул чей-то «Мерседес». Он оставил вмятину, но не оставил записки. Бандит.

А кроме того, он вовсе не был страшным. Судя по тому, как Диклан говорил о нем, Мэтью ожидал, что он окажется жутким злодеем. В школе им часто рассказывали, что диктаторы зачастую не кажутся пугающими при личной встрече, наоборот, они производят впечатление классных ребят, людей, с которыми интересно потусоваться. Внешне Брайд выглядел крутым, но вел он себя определенно не круто. Он подолгу молчал, насупив брови на обветренном лице и спрятав руки в карманы куртки. А когда все же заговаривал, то произносил длинные фразы, которые никак не укладывались в голове Мэтью. Они говорили о чем-то другом, как вдруг Брайд отвлекался и выдавал: «Сознание – это карта всех мест, где мы когда-либо бывали и будем, и все же никто из присутствующих с ней не сверяется, и поэтому она утеряна». И тогда Мэтью спрашивал:

– Ты никогда не читал о клинической депрессии?

К тому же Брайд вовсе не казался одержимым Ронаном. Мэтью переживал, что он решит отыскать брата и снова заморочить ему голову. По словам Диклана, именно этим Брайд раньше и занимался. Однако Брайд выглядел искренне печальным всякий раз, слыша его имя. Сам он упомянул его лишь однажды, в самый первый вечер, когда зашел в какой-то паб и вышел оттуда с огромной пачкой денег. Он пробормотал: «Спасибо, Ронан Линч». И больше ничего.

– Знаешь, я никогда раньше не любил музеи, – театральным шепотом сообщил Мэтью. Он был уверен, что в галерее ни души, однако не на все сто процентов. – Не понимал, какой в них смысл. Когда в школе приходилось ехать на экскурсию, я сочинял в голове песни. Однажды я придумал песню о мануальном терапевте. Мне просто понравилось, как звучит фраза «мануальный терапевт». Кстати, ты в курсе, есть ли у тебя кости?

В данный момент они вдвоем были в музее.

Им пришлось здесь быть.

Побег из Медфордского центра помощи прошел без сучка и задоринки. Как только они отвязали Брайда от кровати, он поспешно застегнул свою синюю ветровку до самого подбородка, от чего она стала похожа на форменную куртку, накрыл кровать простыней, положил сверху пару стульев, искусственный цветок в горшке и бросил сверху планшет. Затем они с Мэтью, как тележку, выкатили кровать из палаты, словно они пара рабочих, которым велели передвинуть мебель по вполне прозаичным причинам. Не встретив никого в коридоре, они двинулись к служебному выходу и выкатили мебель к мусорным бакам. Мэтью достал ключи от машины, но Брайд сказал, что копы поймают их в считаные минуты, хочет ли он быть пойманным уже через пару минут?

Их не поймали, но кулон с лебедем не продержался долго.

Они вышли из магазина, где купили одноразовый телефон, но еще не успели его включить. Вдруг кожа вокруг глаз Брайда натянулась, он проговорил:

– В этом месте не стихает вой – лучше бы я умер. Зачем я только согласился сюда прийти.

Мэтью не помнил, что случилось после.

Он очнулся уже здесь, под музейным столом посреди выставки Климта в МИД. Сюда их привели девушки Ханна и Клэр, а еще парень по имени Муса. Двое из них работали в музее, а третий был студентом художественного факультета, но Мэтью никак не мог вспомнить, кто из них кто. Очевидно, Брайд приходил к ним во снах, поэтому они приносили ему и Мэтью бутерброды, пока он не «придумает что-нибудь».

И это «что-нибудь» Брайду только предстояло придумать.