Грейнджер Offline (СИ)

Был один волшебник, потерявший во время войны всю семью – нечистокровную жену и двоих детей. Недавно он женился вторично, и его новая – снова магглорожденная – супруга уже ждала ребенка. И на этой почве несчастный сдвинулся на обеспечении безопасности своего дома. Все, что могли предложить официальные фирмы, казалось ему недостаточно надежным, и он искал мага, который рискнет немного выйти за рамки возможного и поставить ДЕЙСТВИТЕЛЬНО надежную защиту. Длинная цепочка привела его в «Улеты Умников Уизли». А близнецы вспомнили о Грейнджер и о том, насколько сильной была защита ее квартиры. Собственно, Грейнджер предлагалось встретиться с магом-параноиком и повторить подвиг по навешиванию охранных чар.

Она посмеялась вместе с близнецами, но сумма, которую он был готов заплатить за одну только возможность встретиться с ней, привела Грейнджер в замешательство. Прикинув примерный размер вознаграждения в случае, если работа все же будет сделана, она из замешательства перешла в фазу глубокой задумчивости. По всему выходило, что минимум год она сможет вообще не думать о деньгах. А если расходовать их экономно, то и все три. В итоге Грейнджер решила, что стоит встретиться и поговорить с потенциальным работодателем, а отказаться она всегда успеет.

Маг-параноик представился как мистер Смит. Грейнджер мысленно усмехнулась, но не стала заострять внимание на выборе имени. Мистер Смит был нервным и очень настойчивым. Через десять минут общения с ним у Грейнджер отчаянно заболела голова. Через полчаса они сговорились на том, что Грейнджер должна сама посмотреть дом и оценить потенциальный фронт работ. Через три часа она ответила, что возьмется за эту работу, и запросила сумму, которую насчитала дома. Мистер Смит согласился, не торгуясь. Они подписали договор, но Грейнджер чувствовала себя выжатой половой тряпкой.

Ей хотелось побыть в одиночестве, чтобы переварить эту встречу и разгрузить мозги, но дома был Малфой. Конечно, она могла бы попросить его не разговаривать с ней, да он и сам не особенно к этому стремился. Она могла бы сделать вид, что его нет. Но все это не отменяло самого факта его присутствия. Иногда Грейнджер казалось, что ей мешает даже его дыхание.

Она бесцельно бродила по улицам Лондона, вдыхала холодный предзимний воздух и старалась не думать. Получалось плохо, потому что Грейнджер в принципе не умела НЕ ДУМАТЬ. Она гуляла, пока не стало совсем темно, хотя в большом городе темным делалось только небо, а не пространство вокруг. Как будто Лондон накрыл чернильный шелковый платок. Только тогда Грейнджер направилась ближе к дому. И только переступив порог, поняла, как устала и замерзла. И еще – что, кажется, не совсем здорова.

Малфой покорно отложил свою книжечку, в которой что-то царапал, и подсел к камину. От жара бледное лицо приобрело нормальный оттенок, и Малфой на какие-то несколько минут перестал быть похожим на алебастровую статую. Интересно, он согрелся? Он ведь все время мерзнет, Грейнджер это давно заметила. В те несколько случайных прикосновений, которые были между ними, его кожа всегда была холодной. А привычку обхватывать себя за плечи он, кажется, и вовсе не осознает.

- Спасибо.

- Пожалуйста, - он ответил, не глядя на Грейнджер, и равнодушно добавил, - Я… сделал тебе горячий грог. Как ты любишь.

Удивленный взгляд. Но Малфой уже снова сидел в кресле и писал, примостив книжечку на колене. Грейнджер нашла бокал с дымящимся напитком и осторожно попробовала. Действительно, оказалось именно так, как она любит.

Странно… на Малфоя нашел приступ альтруизма? Или это какой-то хитрый план, цель которого не ясна? Не важно… Думать не хотелось… Если бы было заклинание, обратное Энервейт…

Грейнджер подошла к окну и присела на подоконник. Взгляд невольно уперся в те самые флаконы. С ядом. Она вообразила себе, что Малфой поддался искушению или сошел с ума, и решил ее отравить. Какой из них сейчас впитывается в твой организм, а, Грейнджер? Надо их сосчитать и тогда, возможно, она найдет ответ на этот вопрос.

Мысль была абсурдна. Той частью ускользающего сознания, которая играла роль Здравого Смысла, Грейнджер понимала всю нелепость предположения. Но было что-то неимоверно притягательное в том, чтобы представлять яд, медленно поглощающий кровь… отнимающий жизнь… все равно не нужную ей жизнь.

- Что ты пишешь? Дневник? – глоток…

…яда…

…грога.

- Нет. Записываю то, каким я был до войны. Как мы жили. Каким был наш мир.

Раз… два… три…

- Зачем? Хочешь оставить своим потомкам? – тихий смешок.

- Нет, чтобы не забыть самому.

Девять… десять… одиннадцать…

- Разве это можно забыть?

- Можно, если сходишь с ума.

Семнадцать… семнадцать… семна…

…темнота…

Грейнджер очнулась ночью. По крайней мере, ей показалось, что это ночь, потому что единственным светлым пятном был оранжевый ореол вокруг пламени свечи. Картинка перед глазами расплывалась. Грейнджер потребовалось несколько минут, чтобы начать чувствовать свое тело и осознать происходящее вокруг.