«Грейхаунд», или Добрый пастырь

«Килинг» оторвался от трех подопечных в кильватере и вошел в просвет. Мимо скользили суда: потрепанные и почти новые, самой разной конструкции, покрашенные во все возможные цвета. В начале похода их было тридцать семь. Осталось тридцать; семь потонули. Да, потери тяжелые, но караванам случалось терять и больше. Он провел через океан тридцать судов. Из охранения потоплен один корабль; это и впрямь очень тяжелая потеря. Но у него два вероятных потопления и одно возможное. Ты взвешен на весах…[66] на весах… Краузе очнулся. Он заснул стоя, заснул, ведя корабль в опасном просвете внутри конвоя. Пока я размышлял, вспыхнул огонь[67]. Никогда еще он не чувствовал такой усталости.

Кофе должен помочь. Только тут Краузе вспомнил про принесенный ему кофейник. Тот почти остыл, но Краузе все равно себе налил. К тому времени, как он допил вторую чашку, они вышли из конвоя.

– Мистер Карлинг! Примите управление.

– Есть, сэр.

– Займите позицию в трех милях впереди коммодора.

– Есть, сэр.

– Баковый впередсмотрящий видит самолет прямо по курсу, сэр.

Это возвращалась «Каталина». На глазах у Краузе она сменила курс и вольготным зигзагом двинулась над конвоем, далеко заходя за оба его фланга. Кто дал бы мне крылья, как у голубя?[68] Видимость была отличная, волнение – умеренное.

– Баковый впередсмотрящий видит объект прямо по курсу, сэр.

Краузе поднял бинокль. Ничего не видно. Ничего? Ничего? Нет, вот оно: крохотная черная точка на горизонте.

– Баковый впередсмотрящий докладывает, объект – корабль.

Этот миг наступил. Вспышка-вспышка. Вспышка-вспышка-вспышка. Корабль на горизонте сигналил. Над головой щелкал затвор – прожектор «Килинга» отвечал. Вспышка-вспышка-вспышка. Краузе ничего не мог с собой поделать: сердце у него билось учащенно, руки немного дрожали.

– Мы дошли, сэр, – произнес рядом Коул.

– Да, – сказал Краузе.

Вбежал рассыльный.

СМН – КОМЭСКОРТА. ПРИВЕТСТВУЮ. ПОЖАЛУЙСТА, СДЕЛАЙТЕ УСТНЫЙ ДОКЛАД АЛМАЗУ.

Дальше шла частота. Краузе протянул планшет Коулу и подошел к рации. Трудно было пройти это расстояние.

– Джордж – Алмазу. Вы меня слышите?

– Алмаз – Джорджу. Вас слышу, – произнес английский голос. – Боюсь, вам пришлось туго.

– Не то чтобы совсем, сэр. Мы потеряли семь судов из конвоя, два получили небольшие повреждения.

– Всего семь?

– Да, сэр. «Кингс-Лэнгли», «Генриетта»…

– В данный момент названия не важны.

Это было заметным облегчением, поскольку Краузе мог вспомнить их лишь с большим трудом.

– И еще мы потеряли Орла, сэр.

– Орла? Очень печально.

– Да, сэр. Торпеда попала в машинное отделение. Вчера ночью. – Вчера? Почти невозможно поверить, что это было так недавно. Краузе с усилием собрал мысли. – В полночь он затонул. Для его спасения было сделано все возможное.

– Не сомневаюсь, капитан. В каком состоянии ваши корабли?

– У нас топлива на пятьдесят шесть часов на экономичной скорости, сэр. Одно легкое поражение четырехдюймовым снарядом в кормовой части главной палубы с незначительными повреждениями. Трое погибших, двое раненых, сэр.

– Четырехдюймовым?

– Подлодка дала бой на поверхности, сэр. Мы ее потопили. Предполагаю, что еще две тоже. Действия остальных судов эскорта были превосходны, сэр.

– Три подлодки? Отлично. Полагаю, у вас не осталось ни одной глубинной бомбы.

– У нас осталось две.

– Мм… – задумчиво произнесла рация. – А два других ваших корабля? Как их позывные?

– Гарри и Дикки, сэр.

– Я попрошу их доложиться мне лично.

Краузе послушал доклады. «Додж» – орудие уничтожено, глубинных бомб не осталось, серьезные повреждения на баке, заделанные, топлива на тридцать семь часов. «Джеймс» – осталось три глубинных бомбы, топлива на тридцать один час.

– Трудновато вам будет добраться до Лондондерри, – заметил Алмаз. Очевидно, это и был капитан граф Изли.

– Должны как раз дотянуть, сэр, – сказал «Джеймс».

– Не уверен, – ответил Алмаз.

На Краузе вновь нахлынула сонливость; как волны в прилив, она с каждым разом захлестывала все сильнее, на более долгое время. Он встряхнулся. Подкрепление уже полностью показалось из-за горизонта, четыре корабля в четком строю, эсминец Алмаза во главе, три сторожевика в его кильватере.

– Я отряжу вас троих в Лондондерри, – сказал Алмаз. – Так вы сможете идти в оптимальном режиме.

– Сэр, – начал Краузе, вынуждая мозг отыскивать правильную формулировку. – Говорит Джордж. Предлагаю остаться с конвоем. У меня топлива с запасом.

– Боюсь, что не могу этого разрешить, – ответил Алмаз. – Мальчиков надо проводить до дома, без присмотра их отпускать нельзя.

Сказано было шутливо, но тон возражений не допускал. Так бывало, когда рапира Краузе скользила вдоль рапиры соперника и запястье ощущало переход от слабой части клинка к сильной.

– Есть, сэр, – сказал он.

– Постройтесь на левом фланге конвоя, – приказал Алмаз. – Я подойду к правому.

– Есть, сэр.

– Вы чертовски хорошо выполнили свою задачу, капитан, – сказал Алмаз. – Мы все о вас тревожились.

– Спасибо, сэр, – ответил Краузе.

– До свидания и удачи вам, капитан.