Грегор и подземный лабиринт

Грегор положил перед ней остатки мяса и черствого хлеба. Что сказать на прощание? Что положено в таких случаях говорить?

— Высокого тебе полета, Вертихвостка, — промолвил он.

Она засмеялась, и кровь струйкой потекла у нее из-под повязки на носу.

— Так не говорят крысам, Грегор.

— А что в таких ситуациях им говорят? — спросил Грегор.

— Вот в таких? Мы говорим: беги как река, — сказала Вертихвостка.

— Тогда — беги как река, Вертихвостка, — произнес Грегор.

— И ты тоже, — отозвалась она.

И Грегор с Аресом пошли дальше, оставив ее одну на холодных камнях.

Дойдя до того места, где туннель разветвлялся на три части, они остановились.

Грегор все не мог отделаться от мысли о Вертихвостке, лежащей сейчас в темноте и одиночестве и истекающей кровью.

Арес словно прочел его мысли.

— Она сильная. Сильная и сообразительная — ей удалось выжить в Мертвых землях в одиночку. И здесь много мест, где можно спрятаться.

— Я знаю, — ответил Грегор.

— Она устала жить одна. Ее единственная надежда — на то, что ты убьешь Мортоса. И если бы я был Вертихвосткой, я бы не хотел, чтобы ты вернулся за мной, Грегор, — сказал Арес убежденно.

Грегор кивнул. Он оставил мысль о Вертихвостке и смотрел теперь на три туннеля.

— Ну, какой из них тебе больше нравится? — спросил он.

— Тот, что слева, — ответил Арес.

Они отправились по левому туннелю и прошли совсем немного, как вдруг обнаружили, что оказались там же, откуда начали путь.

— Чтобы не повторяться, на этот раз я бы выбрал правый, — сказал Арес.

Но Грегор на мгновение замер, а потом качнул головой.

— Знаешь, я думаю, теперь моя очередь! — вздохнул он. — Пойдем-ка мы прямо.

Они направились в средний туннель и минут через двадцать оказались в большой круглой пещере. Она представляла собой почти правильный конус — стены ее были скошены и сходились вверху в одной точке. А у основания конуса было не меньше десятка туннелей, расположенных по кругу поэтому пещера чем-то напоминала велосипедное колесо.

— Чудесно! — вздохнул Грегор. — И куда дальше?

Арес тоже был растерян.

— Слушай, Наземный, мы не ели уже, должно быть, много часов. Если хотим идти дальше, нам необходимо поесть.

В самом деле — когда они ели в последний раз?

Грегор попытался мысленно вернуться назад: вот они прощаются с Вертихвосткой, а до этого идут с ней по туннелям, а еще до этого — бой со змеями, а еще раньше — они плывут по Кружке, а до этого его будит голос Темпа… Грегор вернулся назад, в то время когда они все еще были вместе. Он ел тогда сырую рыбу — потому что отдал свою порцию мяса и хлеба Босоножке.

«Спи, моя ядось, усни…» — услышал он ее нежный, чистый голосок — и горячая волна боли заставила его задохнуться. Он попытался вдохнуть поглубже, стараясь на время избавиться от мыслей о Босоножке и сосредоточиться на мысли о празднующих победу крысах. Холод вновь сковал его грудь.

— Ты прав. Нам нужно поесть, — сказал Грегор и открыл сумку.

Они сидели на камнях, жуя сухое печенье и запивая его водой из кожаного мешка, похожего на бурдюк для вина.

— Что-то неправильное есть в том, что я еще жив, — задумчиво произнес Арес.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Грегор.

— Я жив — а Генри, и Люкса, и Аврора… их больше нет. Сколько времени прошло с тех пор, как ты упал сюда в первый раз?

— Примерно полгода, — сказал Грегор.

— Был матч. Мы с Генри набрали семь очков. А на вечер планировался праздник в честь дня рождения Нериссы. И крысы, казалось, были так далеко. А потом на стадионе со своей сестрой и с тараканами появился ты — и все стало совсем другим. Что случилось, Грегор? Почему мир изменился так сильно — и так быстро? — спросил Арес.

Грегор понимал, что тот имеет в виду. Его мир тоже неузнаваемо изменился и стал совсем другим в ночь, когда исчез папа. И жизнь уже никогда не будет такой, как прежде.

— Не знаю, Арес. Не знаю. Но могу сказать одно: тот мир — он уже никогда не вернется.

— Я позволил Генри умереть. И стал изгнанником. Люкса и Аврора погибли. С моей стороны остаться в живых — преступление, — сказал Арес.

— Но это не твоя вина, Арес. Не твоя! — возразил Грегор. — Викус мне как-то сказал: мы все заложники пророчеств Сандвича.

Это не слишком утешило Ареса. Он еще немного помолчал, потом поднял свои черные глаза и посмотрел на Грегора:

— Как ты думаешь… если ты убьешь Мортоса, нам станет легче?

— Не знаю, — ответил Грегор. — Но очень надеюсь, что хотя бы хуже нам не станет.

Арес вдруг вскинул голову уже знакомым Грегору жестом.

— Крысы? — коротко спросил Грегор.

— Да. Их двое. И они бегут сюда.

В ту же секунду Грегор уже сидел на спине Ареса. Тот взлетел и начал кружить в воздухе, когда вбежали крысы. Их было двое, как и говорил Арес, обе грязно-серые, и они зловеще скрежетали зубами.

— Он здесь! Вот он! — крикнула одна из крыс.

— Было глупо рассчитывать на Золотце, — ответила другая.

— Но мы исправим эту ошибку, когда они умрут! — проревела первая.

Хотя Грегор был сейчас вне досягаемости, они начали подпрыгивать, пытаясь его до стать. Дотянуться до него они не могли, но мешали Аресу снизиться и лишали его возможности влететь в один из туннелей.