Гречишный мёд

— Жаль, что скоро ты уедешь, — мне стало грустно. Опять останусь одна на всю зиму.

Подруга пожала плечами.

— Ну а почему тебе не поехать ко мне, Улька?

— С ума сошла! Я в Свердловске-то была всего пару раз, а ты в Москву.

— Ну вот и побываешь.

Предложение было заманчивое, но совершенно несерьезное. Я откусила от яблока и перевернулась на спину.

— Я ведь не шучу, Ульян.

Представила на минуту, как мы все живём в квартире Ольгиных родителей — я, Ольга, Антон...

— Но я ничего и никого там не знаю.

— Не боги горшки обжигают. В Москве много приезжих, ставших москвичами. Я тебя в обиду не дам.

— Антон... он ведь... Оль, почему он больше не приезжает?

На какое-то время наступила тишина. Затем девушка села, обхватила колени.

— Уль, Антона должны призвать в армию.

— Как? Он же поступал в институт!

— Ну вот не поступил...

— Ох, — невольно улыбнулась, представляя, как стою на вокзале, прижавшись к наголо побритому новобранцу Камневу. — Я бы дождалась его.

От наступившего молчания мне стало не по себе.

— Уль...

Я повернула голову к Ольге, и выражение ее лица заставило поежиться.

— Антон не хочет в армию. Он считает, что это зря потраченное время. Я, правда, не согласна с ним, но... Уль, он такой дурак...

Я не понимала. Он что, теперь будет скрываться или что?

— …Ну, — Ольга замялась, вздохнула. — Короче, чтобы откосить от армии, ему нужно, чтобы у него был ребёнок.

Неожиданно смех разобрал меня. Какая хитрая комбинация! Это как же он... Господи! Он, Антон, что… Это не может быть серьезно. Я взглянула на Ольгу. Она вовсе и не собиралась улыбаться.

— Ульяна, его девушка беременна. Уже два месяца.

Я не смогла сдержаться. Приложив руку к губам, что есть силы прикусила — меня поразил этот тонкий расчёт. Антон неспроста приезжал ко мне на «последний звонок» и пытался добиться меня. Слава богу, что я не поддалась.

Вскочив, закружила на месте, не обращая внимания на подругу.

— Уль...

— Молчи, Оль, молчи, — почувствовала солоновато-металический вкус крови из прокушенной губы. — Сейчас... я скоро вернусь.

Ворвалась в чащу леса, по лицу хлестанули сухие ветки, покрытые сероватым лишайником.

Как же так? Как же так?

Я не могла поверить, что Антон потерян для меня навсегда. Два года засыпала и просыпалась с мыслями об этом белокуром красавце, представляла себя рядом с ним. Да только три месяца назад он обещал, что дождётся меня. Вот оно как! Не дождался. Все, о чем думал мой любимый — это как отмазаться от армии.

Презрительная улыбка скривила мои губы. Значит, нельзя никому доверять, если даже Антон оказался не лучше остальных.

Я прижалась к дереву, и слезы полились из моих глаз, окропляя шершавую поверхность.

— Ульяна, Ульяна, — шептало оно мне, — он слабый. Он не достоин тебя.

Да. Я отпрянула, утёрла слезы. Все будет хорошо. У меня есть моя сила, и я никому ее не отдам.

Так приятно стоять в душе и наслаждаться тугими, слегка прохладными струями. После этого зноя ему хотелось как можно дольше впитывать влагу каждой клеточкой кожи. Он отсутствовал почти два года. После происшедшего тогда в клубе Макс подписал контракт на военную службу в одной из стран ближнего востока. Мать всячески пыталась отговорить его, но это было бесполезно. Максу не терпелось вытравить память о Маринке, о том, как он, униженный, беспомощно лежал на холодном полу, приговорённый к смерти каким-то сукиным сыном. Должно было пройти время, чтобы воспоминания притупились и чувство мести уступило благоразумию.

Выйдя из душевой кабины, Макс удовлетворенно оглядел себя в зеркале. Да, он здорово изменился. Плечи стали широкими, налились мышцами. Ни капельки жира на твёрдом прессе. Разве можно было сравнить его — тогдашнего пацана-срочника, едва вышедшего из казармы, и этого знающего себе цену молодого мужчину.

Обернув полотенце вокруг бёдер, Макс отправился в кухню, где мама уже накрывала на стол.

— Остался бы ещё на пару деньков, Максимка. Ну куда ты поедешь?

— Мам, я не могу здесь оставаться, — он серьезно посмотрел на женщину. — Ты меня откормишь, и я потеряю фигуру.

— Фигуру! — она расхохоталась, всплеснула руками. — А зачем тебе ее беречь? Ты за все время, пока здесь, ни на одну девушку даже не глянул.

— Ой, — Макс поморщился. — Не могу, мам. Я как только гляну, всё — пиши пропало. Загуляет твой сын.

— Мне бы с внуками поиграть...

— Еще успеешь наиграться. Ты у меня молодая, ну скажи, зачем тебе эти сопливые сорванцы?

Женщина в шутку хлестанула сына полотенцем по голове.

Села напротив, наблюдая, как сын ест. Опять собирается уезжать. Хорошо хоть не в какую-то горячую точку, а просто в отпуск к Ваньке. Подруга Ленка — мать Ивана — уже наворачивала посылки со всякими деликатесами. Хорошо еще Максимка не видел все эти чемоданы.

Жаль только, что ни у Ваньки, ни у её сына не складывается личная жизнь.

* * *

До небольших угодий егеря Макс доехал на попутке по разжиженной от дождей дороге. Погрузил свои мешки за кабиной водителя. Тот оказался малоразговорчивым мужиком лет тридцати пяти. Жил на вольном поселении и работал на лесоповале — перевозил срубленные деревья — хлысты.