Гребень Дяди Нэнси

— Добрый мсье, мы пришли! — она остановилась и сделала шаг в сторону настолько неожиданно, что я со всего маху вписался всем собой в закрытую дверь. — Вот это второй выход, добрый мсье. Идите же! Вы же любите убегать!

— А куда я?.. — я заткнулся, потому что понял, что разговариваю с пустотой. Я остался один, если не считать обитателей клеток за моей спиной. Что она там сказала? Нелепые страхи? Я оглянулся и попытался сделать шаг назад. Путь мне тут же преградил выпавший из мрака полосатый шлагбаум. Как еще по голове не стукнул. Можно было, конечно, перелезть, не такой уж он и высокий… Впрочем, ладно. Барменша совершенно бесплатно показала мне запасной выход, попросив взамен просто не разглядывать тех, кто сидит за решеткой. Может, ей от хозяина заведения влетит за раскрытие коммерческого секрета из сострадания и добросердечия. Так что не буду неблагодарной свиньей, поступлю как заинька и дисциплинированно выйду за дверь.

Дверь была обычная, деревянная, когда-то покрашенная в зеленый. Или синий. По выцветшим чешуйкам краски в полумраке это было не совсем понятно. Закрыта на чуть тронутую ржавчиной задвижку, которая открылась неожиданно легко. Будто не так уж и редко ей пользовались.

Вышел на невысокое крыльцо. Остановился. Дверь за моей спиной захлопнулась.

Огляделся. Вокруг был типичный такой технический переулок — стремные кирпичные стены, металлические пожарные лестницы, мусорные баки, убогое граффити. Откуда-то доносятся всякие неопределенные звуки — гул голосов, метяллический лязг, капающая вода, топот крысиных лап и как будто кто-то что-то грызет. И еще — периодически завывающая сирена. Я что, попал на «задний двор» Рю-де-Бурбон? И что теперь надо делать? Постучаться в дверь какого-нибудь другого заведения, чтобы меня выпустили обратно?

Я повернулся к двери, из которой только что вышел, но ее за моей спиной не оказалось. Такая же кирпичная стена, как и везде вокруг. С плохим граффити. Художник явно хотел изобразить мотылька-бражника с мертвой головой, а получилось… Впрочем, может он на самом деле рисовал фашистский самолет или вообще ветряную мельницу. Ладно, долго думаю. Пора бы уже привыкнуть, что выход на Рю-де-Бурбон обычно совсем не в том же месте, где вход. Направо или налево?

Направо стояла длинная вереница мусорных баков, вдоль которой нужно было практически протискиваться, а налево переулок делал поворот, так что было не видно, что там дальше. Я решил, что мусорные баки мне не нравятся и свернул налево. Мои шаги показались мне просто неприлично громкими. Будто на подошвы ботинок прибиты подковы. Остановился. Приподнял ногу. На вид вроде обычные подошвы. Правда такие ботинки я никогда бы не надел в жизни — черные, начищенные, очень подходящие ко всему образу. Интересно, почему в этот раз чувство юмора ноктюрнета не догадалось надеть на меня вместо классических ботинок какие-нибудь тапки-зайцы.

Резкий звук заставил меня вздрогнуть. В отличие от остальной какофонии он раздался где-то совсем рядом. Нечто среднее между треском и шипением. Я отскочил к стене и закрутил головой в поисках источника шума. Тут сквозь шипение зазвучало вполне человеческое откашливание и что-то вроде «раз-раз!», и я понял, что просто искал не то. Звук раздавался из ржавого громкоговорителя, прикрученного толстой проволокой к площадке пожарной лестницы прямо у меня над головой. Невидимый диктор сказал что-то неразборчивое, потом шипение стало оглушительным визгом, будто кто-то крутил настройки звука, потом посторонние шумы стихли.

— Ага! Эта шарманка наконец-то заработала! — в чистом виде голос оказался мужским. И больше про него сказать особо было нечего — определять возраст, вес и сексуальные пристрастия по тембру голоса из матюгальника я все равно не умел. — Значит так, озвучиваю правила для вновь прибывших! Из Помойного переулка есть три выхода. Через каждый может пройти только один из вас. Другой способ покинуть это место — только через Храм Возрождения. Если вы не уйдете отсюда до пробуждения, то завтра уснете сюда же, и игра для вас начнется сначала.

— Эй, вообще-то я не собирался ни в чем таком участвовать!

— Если кто-то думает, что можно просто сказать «эй, я не хочу!», и лоа Лакруа немедленно вас отпустит, то это не так. Если что, лоа Лакруа — это я. Так вот, если меня не перебивать, то я расскажу вам все правила. Использовать как оружие можно все, что угодно. Открытая дверь принесет вам 500 франков. И еще по 1000 франков вы получите за каждого убитого соперника. Если вы останетесь последним выжившим и откроете дверь, то вы получите суперприз. И это не деньги, нет. Хотя вру, деньги тоже. Вы получите приз в пять тысяч франков и личный подарок от меня. Еще пока не знаю, какой. Все, можете начинать.

— А если остался в живых, а двери уже закончились?