Гражданин преисподней

— Спустя минуту прервалась связь и с посыльными. Надо полагать, они разделили участь предшественников. Губить людей и дальше было бы безрассудством. Вход в туннель замуровали, установив рядом мемориальную плиту с именами пропавших без вести. После этого со всеми попытками достичь Грани было покончено.

— То, что мы здесь собрались, свидетельствует об обратном, — произнес светляк, наделенный правом голоса.

— Появились новые и весьма важные обстоятельства. — Инициативу вновь взял на себя начальник планового отдела, сразу после этой фразы навалившийся на темнушников: — Теперь убедились, что у нас нет никаких секретов от соседей? Попрошу проявить ответную любезность.

— Надо так надо… Хотя нам-то и сказать особо нечего. — Папа Кашира всей пятерней поскреб свою лысину, сплошь покрытую пятнами пигментации и потому похожую на кукушкино яйцо. — Когда весь этот шухер приключился, я простым солдатом был. Как говорится, каждый день на ремень. То караул, то кухня, то уголь, то еще какая-нибудь холера. Из-за того, что мы под землей застряли, я не очень-то и переживал. До демобилизации, думал, еще далеко, а к тому времени все тип-топ будет. Про Грань эту поганую у нас и разговоров никаких не было. Офицеры и спецы гражданские о чем-то там шушукались, а лично я дырочку в душевой сверлил, чтобы за голыми бабами подглядывать. Тогда мне голая баба была о-о-о! Предмет мечтаний. А теперь хоть на нос вешай… Даже когда мы офицерью рога обломали и сами верховодить стали, меня наверх не тянуло. Ну что, спрашивается, могло нас там ожидать? Трибунал в лучшем случае. Зато под землей всего навалом, а главное — на халяву. И жрачки, и спиртяги, и порева… Правда, один занятный случай помню. Не про саму Грань, но из той же оперы. Вас должно заинтересовать… Вызывают меня однажды ребята в аппаратный зал. Послушай, говорят, какая весточка в ту последнюю субботу по «горячей линии» пришла. А дело в том, что все телефонные разговорчики у нас раньше на магнитофон записывались. Для порядка, значит. Те, которые открытым текстом шли. Шифрованных каналов мы не касались. Вот ребята от нечего делать и гоняли магнитофонные кассета чтобы музыку найти. Касательно «горячей линии» разговор особый. Она с некоторых пор Белый дом с Кремлем напрямую соединяла, чтобы наш хозяин, мог с ихним запросто побазарить. Хотя на моей памяти такого ни разу не случалось. Но готовность требовали постоянную. Двадцать четыре часа в сутки. Для контроля какие-нибудь тексты читались. Американцы чаще всего Библию, а наши какую-то заумную книгу про капитал… И вот, значит, ребята случайно прослушали последнее заокеанское сообщение, оставшееся на пленке. У нас тогда все еще нормально было, до светопреставления минут десять оставалось, а с той стороны уже что-то орут дурным голосом. Получается, что беда к ним раньше нашего пришла… Жаль, что не волокли мы в английском. Два-три слова всего и поняли. Раньше была одна телефонисточка, Ленка Бантик, та капитально разбиралась! Даже пела по-ихнему! Но только вот этот мудак мохнорылый замордовал ее до смерти. — Папа Кашира неодобрительно покосился на сидевшего слева от него папу Коломну. — Ох, дурными мы были в молодости! Чего только с бабами не вытворяли! Как вспомнишь, оторопь берет. И на четыре кости ставили, и на голову…

— Избегайте срамных речей, — попросили светляки. — Они к сути дела касательства не имеют.

— А ведь и верно! — спохватился папа Кашира. — Спасибо за подсказку, святые отцы. Заговорился… Память-то у меня тогда не чета нынешней была. Кое-что из английских слов я запомнил, а некоторые даже понял. Сначала этот штатник так орал: «Дэйнджер, дэйнджер, дэйнджер! Дэйнджер фром зе скай!» Ну, что такой «дэйнджер» козе понятно. Это словечко даже на импортных кинескопах писалось, чтобы дурачки голыми руками не трогали.

«Скай» тоже общими усилиями расшифровали. Оно в песенках часто упоминается. «Скай лаф» — небесная любовь, например. Короче говоря, американец предупреждал про какую-то небесную опасность.

А вот что такое: «Дэс клауд, дэс клауд» — я до сих пор не знаю. Были там, конечно, и другие слова, но они из моей башки давно выветрились.

— Погодите-ка! — Начальник планового отдела зажмурил один глаз, словно бы целился в кого-то. — Я в языках тоже не очень силен, но здесь и без этого можно разобраться. Что можно сказать относительно «дэс клауд»? Хм… Герасим Иванович, вашу мамашу, кажется, Клавдией звали?

— Так точно, — подтвердил Змей.

— С «клауд» это что-то общее имеет?

— Даже не знаю.

— Плохо… Дэс, дэс… Что такое «дэс»?

— Погодите! — Начальник здравотдела обвел коллег задумчивым взглядом. — Встречал я, кажется, в одном медицинском справочнике похожее выражение. «Дэс натурал» означает естественную смерть Правда, не помню, на каком языке.

— Смерть? — Начальник планового отдела почесал у себя за ухом. — А почему бы и нет? По смыслу очень даже подходит. Остается только «клауд».

— Облако или туча, — старческим тенорком произнес один из светляков.

— Вы откуда знаете? — удивился начальник нового отдела.

— До пострижения успел окончить первый к университета.