«Грант» вызывает Москву

И вот мы с Ольгой Николаевной Шрагиной сидим и рассматриваем семейный фотоальбом. На каждой странице — он. И я слышу тихий голос сидящей рядом со мной беловолосой женщины.

— Это мы с ним на лыжной вылазке…

Молодые, красивые, стоят они в веселой толпе лыжников.

— А это мы с ним в день свадьбы, еще в Ленинграде.

Так снимают молодоженов все фотоумельцы — плотно, рядышком, и головы чуть наклонены друг к другу. Оба еле сдерживают смех.

— А это мы с ним уже здесь, в Москве… Мы и наши друзья в день его рождения. Видите, он изображает пьяного. Все смеются, потому что знают — он больше рюмки никогда не пил… А это мы, когда я привезла Мишку из родильного дома. Видите, счастливый…

В комнату, где мы сидим, заходит Миша Шрагин, и я снова жадно смотрю на него и волнуюсь все больше.

— Мама, я в институт, — говорит он баском и, поцеловав мать в лоб, быстро уходит. И уже от дверей обернулся и, блеснув знакомой мне, белозубой, шрагинской улыбкой, сказал: — Не забудь, что и тебе надо на завод…

Хлопнула дверь.

Вот так же уходил в институт и его отец. Только целовал он не мать — ее он лишился еще в детстве, — а старшую сестру, которая была ему вместо матери.

А Миша Шрагин в это время выходит из того подъезда, в который не вернулся его отец, и торопится навстречу жизни, которую ему дал, которую защитил от врагов его отец — Игорь Николаевич Шрагин. Чекист. Разведчик. Герой Советского Союза.