Границы существующего-1

Николай Андреевич беспокойно мнёт пальцы левой руки. Я получаю договор из рук Эраста Петровича и начинаю читать. Но вчитаться у меня не выходит. В моей голове проносятся мечты о том, как я снова смогу бегать. Как я перестану испытывать боль, даже находясь в лежачем положении. Как женщины снова начнут смотреть на меня…

— Я согласен!

— Ты хорошо подумал, парень? — спрашивает Эраст Петрович.

— Да, — отвечаю я.

— Тогда поставьте свои подписи здесь…и здесь, — говорит Пётр Геннадьевич, помогая мне поставить закорючки ручкой.

— И закрепим! — радостно заявляет Эраст Петрович, ставя на стол бутылку коньяка.

***

Сказать, что я ждал этой операции — ничего не сказать. Я возжелал её. Каждый прожитый день в ожидании становился каторгой. Мне было назначено на 21 января 2*** года. Наступил новый год, который я встретил, как обычно, с мамой и телевизором.

Я начал качать руки и пресс. Я был уверен, что Эраст Петрович сделает всё как надо. Уж больно пёкся обо мне этот лысеющий бородатый дядька. Я лёг в больницу 12 января 2*** года. На мне протестировали несколько препаратов, какие я и сам вспомнить не могу, они были хитро и очень длинно подписаны. Я прошёл целую кучу тестов, такое ощущение, что меня готовили к войне.

Но я с нетерпением ждал, и каждый тест и обследование приближали меня к долгожданному.

И вот этот день настал. Миловидная медсестра разбудила меня, попросила снять всю одежду. Она сделала мне укол, измерила температуру и давление. Мои показатели были в норме, и она велела подождать. Через 10 минут я ощутил, как по моему телу разливается слабость, а также, почему-то, мне стало жарко. Пришли санитары, я лёг на кушетку под белое покрывало, и они покатили меня.

Мне было немного страшно, поэтому я решил спросить у санитаров про операцию, но был не понят. Мы заехали в лифт и поехали, но, клянусь вам, как-то в бок, потом вниз, потом налево, вверх… Я не запомнил комбинации. Через 5 минут мы достигли операционной. На мою голову надели какой-то аппарат. Помнится, я спросил про анестезию, но мне ответили, что она мне и не понадобится.

Затем присоединили множество трубок, это было что-то на подобии капельницы. Затем зашёл Эраст Петрович, он нём поднос, на котором лежали шарики разных размеров. Они были прозрачными, с чем-то чёрным… копошащемся внутри.

Эраст Петрович потрепал меня по затылку, как всегда пошутил, и нажал на кнопку, и я въехал в капсулу с множеством дырок. Это последнее, что я помню.

Я не знаю, сколько времени прошло. Я пришёл в себя в каком-то светлом помещении. Некоторое время я провёл, глядя в потолок. Затем, когда ко мне полностью вернулся рассудок, я попытался приподняться. Я напряг всё своё тело, но ничего не почувствовал. Ничего не произошло. И тут я осознал, что я полностью парализован. Я не мог пошевелить даже кончиками пальцев.

Глава 7

Группа Б

Геннадий

Я был немало удивлён, когда узнал, что буду руководить людьми на производстве. Честно говоря, я не умею этого делать. Когда меня водили по коридорам и показывали машины, детали космических кораблей, я был шокирован. За все мои 36 лет я не видел ничего подобного. Я старался поглотить как можно больше информации, но оказалось, что всего запомнить я просто не смогу. Рабочие, почти все, были молодыми, такого я не видел ни на одном заводе. Виталий, так звали моего проводника-рассказчика, тоже был молод и зелен, но рассказывал он, должен признать, по существу, быстро и часто заглядывая мне в глаза. У него был пронзительный взгляд, мне даже показалось на миг, что он видит меня изнутри. Здание было настолько большим, что в первый день мы не смогли обойти его полностью. В одной из комнат лежал человек, к его голове были прикреплены что-то на подобии электродов и на экране проецировались его мысли. В другой, по беговой дорожке бегала девушка, несколько человек следили за ней. Я мельком взглянул на её карту. Карина Златова. Она очень старалась, я был поражён её физической подготовкой. По её смуглой коже сбегал пот, застилая ей глаза, но она всё равно держала темп. Виталий рассказывал про испытания, я смотрел на девушку и вдруг я заметил на её лице гримасу ужаса. Будто прочитав мои мысли, Виталий пробубнил что-то про выброс и измерение адреналина. Я спросил, как можно померить то, что находится внутри человека и Виталий посмотрел на меня, как на дурака. Я спросил глупый вопрос о том, как подать в мозг сигнал об опасности и тут уже люди, которые наблюдали за Кариной, обернулись ко мне. Виталий спешно увёл меня из кабинета.

— Пожалуйста, — пробормотал он. — Не задавайте таких вопросов.

— Что Вы изучаете? — спросил я.

— В основном, — сказал Виталий, — человеческие возможности. Возможности трансформации человеческого разума, генетической структуры, мутации… Космическое пространство, свойства гравитации. Кстати, пойдёмте посмотрим на это. Гравитация — это очень эффектно.

Мы быстро прошли в следующее помещение.

— Здесь пока никого нет, — заявил Виталий. — Но макет потрясающий.