Граница Света

— Прекрасно. В таком случае твоя невыполненная работа — тоже не мое дело, и отчитываться перед начальством будешь сам.

Она ввела команду обновления программы, и файлы начали медленно перетекать с одного жесткого диска на другой.

— Спасибо, мисс Сама Любезность, — Голдфилд скривил гримасу.

— На здоровье, — закончив копировать информацию, Тревис отключила ноутбук и открыла на основном компьютере среду разработки С++[2].

Воспользовавшись тем, что его наконец-то оставили в покое, Гарри потер руками покрасневшие от бессонной ночи глаза и включил свой компьютер. Работать страшно не хотелось: не было ни сил, ни желания. Но он прекрасно знал, что эта крыса Тревис не переменит сообщить их менеджеру о том, что он не успевает вовремя выполнить свою часть работы. Будь она проклята! Голдфилд ненавидел Лилиан, отчасти потому, что она была женщиной, отчасти потому, что она была такой мерзкой и самонадеянной крысой. Совсем как Роксана…

* * *

Берег Гифасиса. Индия. 326 год до н. э.

Александр был жутко зол. Дождь лил уже семьдесят дней подряд, и войско отказывалось идти дальше. Измученные бесконечными сражениями и переходами, воины начали просить о возвращении домой, что шло вразрез с царскими планами. Александр искал поддержки в рядах своих ближайших друзей, но и они мечтали поскорей возвратиться в Македонию. Наконец, обозленный решительным намерением своих людей прекратить поход на восток, царь велел оставить его в полном одиночестве. Покорный приказу, Гефестион вместе с остальными гетайрами покинул царский шатер. Однако к вечеру один из воинов передал ему, что Александр призывает его к себе, и он, не мешкая, направился к царю. Когда же он подошел к палатке владыки Запада и Востока, его взору открылось малоприятное зрелище. Царица Роксана несмотря на проливной дождь стояла перед шатром мужа и громко спорила с охранником, требуя пропустить ее к нему.

Приблизившись к ним, Гефестион остановился.

— Это воля царя, — извиняющимся тоном оправдывался солдат.

— Воля царя?! — гордая бактрийка откинула назад длинные промокшие волосы. — Я его жена! Я имею право входить к нему!

— Но мой повелитель приказал никого не впускать. Он желает видеть только своего хилиарха[3].

В это время Роксана почувствовала присутствие македонянина за своей спиной. Резко обернувшись, она со злостью посмотрела на него. Под испепеляющим взглядом ее темных глаз Гефестион почувствовал себя крайне неловко. На пьяных пирушках в кругу военачальников, да и в обычное время, он любил хвалиться тем, что был самым близким человеком царю. Он открыто кичился своим исключительным положением, чем вызывал сильную неприязнь со стороны остальных гетайров, которая однако скорей льстила ему, нежели смущала. Но с женой Александра все было по-другому. Понимая насколько эта женщина дорога и важна царю, он покорно и с чистым сердцем отдавал Роксане то, время, что раньше принадлежало ему, и даже искренне радовался тому, что его друг наконец-то обрел свою любовь.

Но македонская царица не испытывала по отношению к Гефестиону той же симпатии, хоть и показывала это исключительно в отсутствии Александра. Увидев, что ее муж в очередной раз променял ее ласки на обсуждение военных планов со своим верным хилиархом, она чуть не взорвалась от злости.

— Так значит, тебя он желает видеть, а меня нет! — прошипела она, приблизившись к Гефестиону.

— Обстановка складывается не лучшим образом, и Александр хочет обсудить наши дальнейшие действия, — он попытался успокоить ее.

— Неужели? — Роксана скрестила руки на груди. — А нельзя ли отложить обсуждения на завтра?!

— Это не я решаю, — македонянин опустил глаза.

«Почему эта женщина меня так ненавидит?» — промелькнуло у него в голове.

— Что ж, — с горечью в голосе проговорила царица, — мне остается лишь покориться воле любимого мужа. Иди же!

Она почти выкрикнула последние слова, резким жестом указывая ему в сторону шатра Александра. На мгновенье Гефестион оробел. Затем, понимая, что дальнейший разговор ни к чему не приведет и, ощущая, как ее взгляд жжет ему спину, вошел в палатку к царю…

* * *

Гарри очнулся от воспоминания и посмотрел на Лилиан. Тревис была полностью погружена в работу, и ее пальцы уверенно бегали по клавиатуре, выводя алгоритмы команд. Внешне она была абсолютно не похожа на Роксану, но ее самоуверенность и упрямое желание командовать напоминали Голдфилду македонскую царицу.

Раздавшийся стук оторвал его от размышлений. Втроем они как по команде обернулись к стеклянной двери.

— О нет! — простонала Тревис, увидев Уила Свенсона.

— Это, кажется, твой ухажер? — Гарри не отказал себе в удовольствии позлорадствовать. — Не хочешь открыть ему дверь?

— Голдфилд, иди знаешь куда?! — огрызнулась Лилиан, нехотя вставая с места.

— Привет, — Свенсон засветился довольной улыбкой, когда она впустила его.

— Мы уже здоровались, — пробубнила Тревис, возвращаясь за свой стол.

— Всем доброе утро, — Уильям окинул присутствующих радостным взглядом. — Привет, Гарри.

— Привет, — отозвался Голдфилд.